"Татьяна Апраксина, А.Н.Оуэн. Назначенье границ " - читать интересную книгу автора

одновременно, но больше никто?
Да были ли они вовсе, эти сто тысяч?..


Костер почти догорел, пришлось вставать и двигать бревно,
прогоревшее в середине. Треск, с которым искры взлетели к небу,
поначалу испугал; потом Марк понял, что все дело в тишине: можно
расслышать собственное сердце.
Сосна горела легко и жарко, золотые угли потихоньку шевелились, по
ним скользили багровые тени, а в них проступали новые картинки.
Выуженное из глубин собственной памяти показалось генералу де ла
Валле слишком плоским. Пару лет назад он едва не лишился глаза -
поблизости взорвалась кулеврина, по брови чиркнуло осколком. Пришлось
почти месяц ходить с повязкой. Тогда мир тоже утратил глубину, стал
нарисованным.
Помимо вильгельмианского Трира Марку доводилось бывать и в
христианнейшей Равенне, и в оплоте Церкви Христовой - городе Роме.
Может быть, там дела обстояли и лучше, чем во Франконии. Только по
возвращении де ла Валле жадно вдыхал воздух доселе нелюбимого Орлеана
и, казалось, впервые за многие месяцы чувствовал себя свободным.
От канцлера д'Анже не укрылась унылая тоска, привезенная Марком с
юга.
- Мы стоим между чумой и черной оспой, - словно невзначай бросил
он, пригубив вино.
Тогда генерал де ла Валле в первую очередь обратил внимание на
слово "мы". Покровитель раньше не баловал его подобным. Всегда было
иначе: всемогущий временщик, епископ Ангулемский, и его верные слуги -
лица и имена сменялись, кто-то погибал, кто-то отходил от дел. Смысл
негромкой реплики дошел чуть позже. Так и есть: на севере - алчная,
неудержимо рвущаяся вперед Франкония. На востоке - Арелат, в котором
пять лет назад на престол взошел король-вильгельмианин. На юге -
королевство Толедское, с каждым годом ужесточавшее законы о ереси. На
юго-востоке - Рома и Папа Ромский, диктовавший свою волю всем
христианским державам.
Континент раскалывался надвое, и Аурелия оказалась на разломе.
Север тяготел к вильгельмианству, юг оставался ортодоксальным. Двадцать
пять лет войны с "еретической заразой" сделали свое дело: нити,
которыми короли династии Меровингов стянули земли, трещали, рвались
по-живому, разделяя членов семьи, заставляя брата подниматься на брата,
а сына - на отца. Сбывались сказанные на горе Елеонской слова.
Костры на севере, костры на юге, и никакого милосердия, словно и
впрямь настали последние дни. Кажется, и в Аурелии почти уж не осталось
тех, кто не мечтал бросить камнем в еретика, намалевать на воротах
соседа белый крест или подняться по кличу "Бей!".
- Рано или поздно Франкония подавится очередным куском, - добавил
епископ. - Долго они не продержатся. Еще лет двадцать пять, не
больше...
Марк понимающе улыбнулся. Оба не рассчитывали дожить до этого
славного дня. Значит, нужно противостоять и вильгельмианам, и их не
менее фанатичным противникам. На рубежах и во дворце, на улицах Орлеана