"Луи Арагон. Римского права больше нет (рассказ) (про войну)" - читать интересную книгу автора

восемь лет до прихода к власти нашего фюрера, и даже решился изложить в
своей диссертации "De jure germanico". Получается, что, хоть я всего лишь
примкнувший, между национал-социализмом и мной существуют давние и глубоко
волнующие кровные связи. Я сказал об этом молодому обер-лейтенанту,
который увивается за Лоттой, HOCHI ей разные книжки-и все это, уверен,
лишь для того, чтобы выведать у нее мой образ мыслей.
Он усмехнулся и ответил: есть только одна истинно германская концепция
права, и принято считать, что она принадлежит Бисмарку: сила выше права.
Но, во-первых, эта концепция была известна и до Бисмарка, а во-вторых, и
это главное, она просто констатирует факт, она не выявляет связи между
фактами, а эта связь при неблагоприятных обстоятельствах может служить
веским аргументом. Дело в том-молодой обер-лейтенант этою не понимает, -
что для Германии выгодно не только оправдать свою победу, но в случае
поражения сохранить военную машину, а это и есть то самое, что я называю
германским правом, jus germanicum; когда же я ему объясняю, так, между
прочим, он начинает иронизировать: зачем, мол, думать о поражении, раз мы
его не хотим? Опасный молодой человек, скажу Лотте, пусть остережется.
В вопросах права, надо признать, наш фюрер-вдохновенный гений. Отменить
все законы во имя национальных интересов, так что судья при вынесении
приговора руководствуется в конечном счете тем, в чем видит интересы
германской нации, - для этого, несомненно, надо обладать истинно
германской решительностью.
Это можно сравнить разве что с концепцией права времен Сигизмунда и
Зиглинды, когда во имя чистоты расы инцест был признан моральной нормой. К
сожалению, мы мало что знаем о законах тех лет. Сейчас же речь о том,
чтобы создать такую юридическую терминологию, которая бы давала только
немцам возможность использовать установления, выгодные для своей страны,
иначе при определенных обстоятельствах они могут быть обращены и против
них самих. Именно в этом наш долг, долг юристов старой школы, воспринявших
новые идеи. Молокососам из гестапо эта задача не по плечу, они не имеют
представления о силе слов и не понимают необходимости несколько
переиначивать их смысл в соответствии с идеалами Великой Германии, не
понимают того, чем, в сущности, годы и годы занимается наш фюрер.
Весь мир должен задуматься над его опытом. Даже среди французов кое-кто
это понял. А мы невольно упускаем это из виду, занимаясь изо дня в день
своим ремеслом. Я Лотте говорил.
Конечно, у себя в трибунале мы видим одних подонков, это так.
И начинает казаться, будто все французы против нас. Что совершенно
неверно! Доктор Гримм нам это объяснил в своей лекции. Он очень мило ее
прочитал. Лекция мне понравилась. Я вообще люблю лекции. Лекции хорошо
прочищают мозги, после них многое становится яснее. Все равно что вдруг
найти пенсне, которое потерял.
На лекции доктора Гримма я был без Лотты. Следует проявлять
осторожность. Девушки пришли все вместе, а наших солдат привели строем.
Получился очень удачный франкогерманский вечер. На возвышении, рядом с
начальником гарнизона Трайшке и офицерами-летчиками, - французы, каких
никогда не увидишь в трибунале. Наши друзья. Префект, мэр, муниципальные
советники, шеф полиции, глава крестьянской корпорации... Глава
крестьянской корпорации производит очень приятное впечатление... Он совсем
не похож на крестьянина. Высокий блондин, не первой молодости. У него, как