"Луи Арагон. Карнавал (рассказ) (про войну)" - читать интересную книгу автора

из Национальной Академии Музыки! Мальчишки проносились мимо нас, шарфы по
ветру, чуть наклонившись вперед, руки скрещены за спиной, а я
поворачиваюсь одним плечом, поворачиваюсь другим... Солнца сегодня нет.
Обжигающий холод.
Носы покраснели. Бетти напевает, чтоб согреться: "Roslein, Roslein rot,
- Roslein auf der Heiden... '" [Роза. роза. алый цвет. - Роза в чистом
поле. Перевод Д. Усова] Ox уж этот Гёте! Здесь и оступиться нельзя, чтоб
не попасть в него. Кстати о Гёте, а вот и наша крошка. Она продумала свой
выход! Одета, точно ей двенадцать лет, молодеет на глазах. Закутана в
тонкую шерстяную шаль, которая перекрещивается на груди и завязана вокруг
талии. Поверх курточки с отделкой из белого кролика. А на голове-колпачок.
Ни дать ни взять иллюстрация к баварскому святочному рассказу 1890 года.
Она норовит оказаться против нас как раз в то мгновение, когда я беру в
сторону, из-за этого конёк у меня подвертывается, я подскакиваю, раз, два,
три, чтоб восстановить равновесие. Нет, вы только посмотрите на эту
маленькую эринию, преследующую Ореста! Я не Орест. Этот вихрь угрызений
меня не трогает. Я ей ничего не обещал. Самое большее, она узнала от меня,
что у нее есть язык. В конце концов, вся эта мимическая сцена, неправильно
толкуемая Бетти, начинает ее раздражать, она шепчет мне: "Я поговорю с
ней..." Я хотел удержать ее, но где там, она и внимания не обратила. С
тревогой созерцаю их издали. Я присел на подоконник и ворочаю в ботинках
большими пальцами.
Даже на чтение того. о чем уже рассказано, потребуется больше времени,
чем длится весь шумановский "Карнавал"... Но это мое замечание-образец
примитивного подхода, когда в расчет принимается только то, что на
поверхности. Все случившееся умещается в пригоршне, в капле росы. Здесь
все-память, пусть ошибки, пусть забвение. Все чуть "сдвинуто". Я замечаю
сдвиг по деталям, и их подметит всякий, кому знакомы нижнерейнские земли.
Решвог, как легко убедиться, находится от Бишвиллера не так близко, чтоб
городские девушки могли успеть всего за час, от шести до семи. сбегать
туда за молоком и вернуться домой. Очевидно, под именем Решвога, где я
действительно побывал несколько раньше, моя память подсовывает мне
Оберхоффен, являющийся просто пригородом Бишвиллера. Я явно перепутал
какая часть куда направлялась, когда мы вступили в Эльзас, ночевали мы в
Бишвиллере, и именно это ставит под сомнение историю маленькой Шульц: кто
же тогда был на постое у торговцев пивом? Моя совесть, как бы там ни было,
чиста. Не военфельдшер ли? Говорят, мы похожи. Но в таком случае встреча с
Беттиной в поезде должна была произойти неделей позже, уже после Решвога,
а вовсе не в день, когда мы вошли в Страсбур. И именно из Решвога мы
действительно отправились на прогулку с Теодором. Иначе все необъяснимо:
от Оберхоффена до Друзенгейма через Бишвиллер и Рорвиллер километров
шесть, семь самое большее, то есть столько же, сколько от Зезенгейма до
Друзенгейма. От Решвога до Зезенгейма по описанному маршруту не менее
десяти километров. Это бы еще возможно, если взять промежуток между обедом
и наступлением темноты, но если по дороге из Оберхоффена сделать крюк на
Фор-Луи, что удлиняет путь примерно на пятнадцать километров.
ничего не получается. Это-о географической неточности. А она влечет за
собой также некое смещение персонажей. В частности, Теодор-я соображаю,
что мы с ним оказались в одной дивизии только после того, как нас
отправили в Саарскую область, значит, в январе или феврале. Вспоминаешь,