"Луи Арагон. Встречи (рассказ)" - читать интересную книгу автора

люди, спрятавшие нас, принесшие нам одежду, необыкновенная доброта всех
жителей. Я никогда не думал, что в нашей стране так много
самоотверженности, так много смелых людей. Не нахожу для них других
слов... смелые люди... Эмиля уже с нами не было. Нас разбросали маленькими
группами. Со мной был адвокат из Клермона, два деголлевца, с одним из них
я был знаком, один мой коллега и крестьянин из департамента Дром. Нас
сбежало восемьдесят человек, можете себе представить?!
И вот меня уже зовут не Вандермелен и даже не Жюлеп. У меня бумаги на
имя Жака Дени. Настоящие, хорошо изготовленные бумаги, не такие, как те,
что спекулянты продали злосчастному еврею, которого я приютил. Мои
спутники спросили, есть ли у меня куда пойти. Сначала я ответил, что нет.
Затем, когда они предложили: "Тогда идем с нами", я спросил: куда? Куда же
еще-в маки... Признаюсь, мне это не улыбалось. Летом еще куда ни шло, но
лето уже близилось к концу. Маки. Я не представлял себя в маки.
Люди в деревне кое-чем снабдили меня, и я смог добраться до М... где
мои друзья И... (я не хочу их компрометировать) жили в красивом маленьком
замке. Они дали мне время осмотреться.
Конечно, они не слишком обрадовались, увидев меня. Но вели себя
корректно. Поль И... никак не мог успокоиться: он задавал мне кучу
вопросов. Больше всего его тревожило, что нас так хорошо приняли в деревне.
- Так, значит, - говорил он, - в этой маленькой, заброшенной в горах
деревушке они теперь все коммунисты?
- Почему коммунисты? Ничуть не бывало. Просто добрые люди. У них там
комитет Национального фронта...
Но это не успокаивало Поля И... .
- Меня пугает, - говорил он, - что это принимает такие размеры...
Я отмалчивался, а про себя решил, что долю у них не задержусь. Раз уж
его пугают, видите ли, вовсе не боши, хотя из его окон видно, как они едут
с пулеметами по дороге, чтобы обрушиться на партизан на плоскогорье Л... ,
где, говорят, они скрываются. Нет.
Пробираясь с места на место, я спустился в город. Мне помогли друзья, а
потом я отыскал Протопопова, того самого Протопопова, сына генерала,
фотографа нашей газеты, с которым я был когда-то у Эмиля. Можете себе
представить, он был вне себя, просто вне себя. Он надеялся только на
Советский Союз.
Говорил, что его отец был круглым идиотом и ни черта не понимал, а себя
считал несчастным, потому что он не в России и не может сражаться вместе с
Красной Армией за свою родину. Я по-прежнему не знал, чем именно он
занимается, но он работал в крупном иллюстрированном еженедельнике и
доставал мне работу с построчной оплатой, вроде подписей к фотографиям; их
главный редактор, видимо, приличный человек. Мне не надо там появляться: я
подписываюсь Одетта де Люсон. Никто не догадается, что под таким именем
скрывается Жюлеп. На жизнь мне хватает.
Городок, где я живу, небольшой. Сначала я ни с кем не разговаривал.
Теперь часто встречаюсь с кюре. Горячая голова этот кюре. У него
собираются для тайных переговоров люди с военной выправкой. Он организовал
женскую мастерскую, где местные жительницы из мелкой буржуазии и даже
работницы (тут есть маленькая лимонадная фабрика) заняты какой-то
неведомой работой, но все понимают-какой. Что, если б сказать об этом в
1940 году! А теперь так повсюду в стране. Я хожу слушать радио к мяснику.