"Луи Арагон. Встречи (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Вот вам еще один чудак. Он выдает мясо куче каких-то беженцев, не имеющих
карточек. Всем известно, что доктор лечит людей из находящегося поблизости
маки. Недавно у него лежал раненый. В городке с виду все спокойно, но если
присмотреться поближе... К мяснику нередко приходят люди, очень похожие на
тех, кого под большим секретом принимает кюре. Все они говорят более или
менее так же, как Эмиль. Кто они, я не знаю. Они говорят о войне, которая
ведется помаленьку в Италии, у них есть сведения о том, что происходит в
Виши, они вкалывают булавки с флажками в карту русского фронта.
В соседнем городке 20 сентября, в годовщину битвы при Вальми, вспыхнула
забастовка. Боши схватили триста рабочих и увезли неизвестно куда. Кюре
спрятал забастовщика, проскользнувшего у них между пальцами. Его
собирались устроить на ферму. А он сказал, что лучше уйдет к франтирерам.
Просто поразительно, они словно с цепи сорвались, эти люди. Начинаешь
гордиться, что ты француз.
И лишь одна зловещая тень омрачает картину в нашем городке.
Это тот тип, что живет на самой окраине города в своем желтом доме.
Говорят, когда в 1940 году сюда пришли немцы, он встретил их с
распростертыми объятиями, водил в деревню за продовольствием, пил с ними
вино... Короче говоря, его здесь не любят. Особенно с тех пор, как его
семилетний племянник, играя с сыном мясника, сказал:
- А я, когда вырасту большой, буду, как дядя, полицейским... Буду
зарабатывать, как он, сто пятьдесят франков в день и ничего не делать.
Об этом типе и раньше поговаривали. Вероятно, он не один такой. Однако
относительно других люди не уверены. А этому время от времени посылают по
почте маленький гробик, и все исподтишка потешаются над ним.
Однажды мы с Протопоповым отправились в лагерь отряда "Сочувствующих"
недалеко от Гренобля, чтобы написать репортаж. Становилось уже жарко.
Ехали четыре часа на машине.
Очень красивые места. Деревья в рыжей листве... Впрочем, эти описания
не имеют значения. Итак, пока начальники заставляли маршировать свои
отряды, идти колонной, строиться, перестраиваться, смыкать ряды, размыкать
ряды (все это мы видели сотни раз), у входа в лагерь остановились два
грузовика, и из них в четком порядке вылезли какие-то вооруженные люди и
сразу взяли нас на мушку. Их было человек двадцать, а нас-полторы сотни.
Но все без оружия. У начальников был вид совсем дурацкий. Ребята из
"Сочувствующих" довольно легко согласились отдать свою одежду, сапоги и
все обмундирование. Нас с Протопоповым никто не тронул. То были молодые
парни в куртках с нарукавными повязками, брюках и грубых башмаках.
Одеты довольно разношерстно, лишь берет придавал им слегка
военизированный вид. Когда один из командиров сказал мне:
- А вы что здесь делаете, мсье Жюлеп? - я, разумеется, вздрогнул.
Снова Эмиль! Ну что тут скажешь! Вот он уже теперь франтирер. Он
настоял на том, чтобы забрать в лагере велосипед.
Надо было видеть, как он его рассматривал, какой у него был довольный
вид.
- А ну-ка погрузите-ка и эту штуку!
Ничто его не изменило, этого Эмиля. Они исчезли так же внезапно, как и
появились.
Когда я вернулся домой, у меня просто чесался язык рассказать обо всем
кюре. Удивительно, как быстро меняются моральные оценки... Еще недавно я