"Василий Иванович Ардаматский. Возмездие (Роман) " - читать интересную книгу автора

"Большевиков надо разведать получше, тогда им крышка в два счета".
Не уважает Шешеня этого своего начальника, он поляков вообще терпеть не
может, а этого особенно. Морда у него хоть и красивая, а острая, как у
крысы, а глаза - как у злой собаки, неподвижные, не угадаешь, когда он тебя
за икры хватит. Фамилия у него смех один: Секунда. Капитан Секунда. Только и
слышишь от него: "Секунда не любит...", "Секунда не потерпит...", "Секунда
все знает...". Все не все, но дело свое эта крыса знает.
Порядок такой: кто бы ни шел от Савинкова в Россию, он обязательно
имеет дело с капитаном Секундой. И как возвращаешься из России, первым делом
опять-таки к капитану Секунде. Все, что принесешь из-за кордона, должен
отдать ему. Капитан Секунда отсылает полученное в Варшаву в генеральный
штаб, и уже оттуда, в копиях, материал получает центральный комитет
савинковского союза. "Получается, что эта крыса с капитанскими погонами
важнее самого Савинкова", - злобно думает Шешеня. И ничего тут не сделаешь.
Кое-кто пробовал не отдавать крысе самое важное, а сунуть ему какую-нибудь
чепуху. Эти люди больше через границу не ходили, а значит, и не имели
хорошего заработка в долларах. Вот в этих-то долларах и скрыта главная сила
польского капитана. У Шешени в варшавском банке лежит 480 долларов, и все
они от Секунды. Это еще за те дела, когда он ходил в Россию с бандой
Павловского. Тогда Секунда хорошо платил за всякие советские документы.
Банда охотилась на коммунистов и совдеповских активистов. Их документы и
отдавали Секунде. Столько их навалили, что цена на них сильно упала. А
Шешеня предугадал это заранее и, находясь в Советской России, вел свою
особую охоту. Где учителя подстрелит, где почтальона, и документики их
Секунде. И когда на партийные документы цена упала, Шешеня за свои - самые
разные - продолжал получать полную цену...
Все говорят, что за шпионский материал этот капитан платит, не жалея
денег. Теперь заведен такой порядок: деньги от поляков идут только через
начальника виленского комитета НСЗРиС Фомичева. Значит, придется делиться с
Фомичевым. Но Шешеня думает об этом без особой злости - Фомичев ему
родственник, они женаты на сестрах.
Савинков сказал Шешене, что, возможно, оставит его в Москве резидентом,
а тогда пойдет ему твердое жалованье - 120 долларов в месяц. Сто двадцать на
двенадцать - тысяча с четвертью получается. Жена Шешени, Сашенька, любит
говорить: "Нам бы, Леня, с тобой тысчонку долларов на разживу, мы бы круто в
гору пошли".
Русские здесь, за границей, стараются не жениться. Кто дома оставил
невест или жен и еще надеется, что они их ждут. Другие боятся брать жену
чужих кровей - все равно, мол, толку из этого не будет. Но главное в том,
что в здешней собачьей жизни при чужих домах и делах в одиночку продержаться
легче. Но Шешене повезло.
Вспомнив сейчас о жене, Шешеня улыбнулся в ночную темноту, туда, где
остался его дом и его Сашенька. Огонь-девка! Как поцеловала его в первый
раз, он чуть с ума не сошел - сразу влюбился без памяти. И надо же ей такую
фамилию иметь - Зайченок! Когда познакомились, он целую неделю не верил,
думал - шутит. Она вообще забавная... Родом из Белоруссии. Когда началась
революция, ее вывез оттуда в Польшу скупщик скота, у которого она служила в
горничных. Вскоре хозяина ее убили на улице грабители. Шешеня легко простил
ей этого скотника - уж больно она была хороша. Другая с ее красотой
свихнулась бы в таком безжалостном городе, как Варшава, а Саша Зайченок