"Филипп Арьес. Человек перед лицом смерти " - читать интересную книгу автора

упоминанием. "Смерть перевернутая" (la mort inversйe) - так обозначил Арьес
пятую стадию развития восприятия и переживания смерти европейцами и
североамериканцами. Подобно тому как несколько поколений тому назад в
обществе считалось неприличным говорить о сексе, так после снятия с половой
сферы всех табу эти запреты и заговор молчания перенесены на смерть.
Тенденция к вытеснению ее из коллективного сознания, постепенно нарастая,
достигает апогея в наше время, когда, по утверждению Арьеса и некоторых
социологов, общество ведет себя так, как будто вообще никто не умирает и
смерть индивида не пробивает никакой бреши в структуре общества. В наиболее
индустриализованных странах Запада кончина человека обставлена так, что она
становится делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным
бизнесом. Похороны проходят проще и короче, кремация сделалась нормой, а
траур и оплакивание покойника воспринимаются как своего рода душевное
заболевание. Американскому "стремлению к счастью" смерть угрожает как
несчастье и препятствие, и потому она не только удалена от взоров общества,
но ее скрывают и от самого умирающего, дабы не делать его несчастным.
Покойника бальзамируют, наряжают и румянят, с тем чтобы он выглядел более
юным, красивым и счастливым, чем был при жизни. Читатель романов Ивлина Во
легко поймет, о чем идет речь.
Путь, пройденный Западом от архаической "прирученной смерти", близкой
знакомой человека, к "медикализованной", "перевернутой" смерти наших дней,
"смерти запретной" и окруженной молчанием или ложью, отражает коренные
сдвиги в стратегии общества, бессознательно применяемой в отношении к
природе. В этом процессе общество берет на вооружение и актуализует те идеи
из имеющегося в его распоряжении фонда, которые соответствуют его
неосознанным потребностям.
Арьес не мог не задаться вопросом, почему менялось отношение к смерти?
Как он объясняет переходы от одной стадии к другой? Здесь нет ясности. Он
ссылается на чеTbipe "параметра", определявшие, по его мнению, отношение к
смерти. Это: (1) индивидуальное самосознание (какое значение придается
индивиду и группе?); (2) защитные механизмы против неконтролируемых сил
прироДЬ1, постоянно угрожающих социальному порядку (наиболее опасные силы -
секс и смерть); (3) вера в за-

16

гробное существование; (4) вера в тесную связь между злом и грехом,
страданием и смертью, образующая базис мифа о "падении" человека. Эти
"переменные" вступают между собой в различные сочетания, сложно меняющиеся в
ходе истории. Но их постоянная "игра", развертывающаяся "во мраке
коллективного бессознательного", ничем
не обусловлена.
Приходится признать, что объяснение, даваемое Арьесом
в конце книги, мало что объясняет. Вместе с тем, как отметили его
критики, он обходится без данных исторической демографии и биологии, не
говоря уже о социальных или экономических факторах, которые для него
попросту не существуют. Понятие культуры, которым он пользуется, предельно
сужено и вместе с тем лишено конкретного содержания. Это юнгианское
"коллективное бессознательное", интерпретируемое довольно-таки мистически
(см. об