"Аристотель. Метафизика" - читать интересную книгу автора

В самом деле, помимо указанных нелепостей получаются также нелепости
относительно возникновения и уничтожения. А именно: если сущность раньше не
существовала, а теперь существует, или раньше существовала, а потом нет, то
эти перемены, надо полагать, она испытывает через возникновение и
уничтожение. Между тем точки, линии и плоскости не могут находиться в
состоянии возникновения или уничтожения, хотя они то существуют, то не
существуют. Ведь когда [два] тела приходят в соприкосновение или [одно тело]
разделяется, то в первом случае - при их соприкосновении-сразу же получается
одна граница, а во втором-при разделении-две. Таким образом, после
соединения тел [одна граница] уже не существует, а исчезла, а по их
разделении имеются те [границы], которых раньше не было (не могла же
разделиться надвое неделимая точка). Если же [границы] возникают и
уничтожаются, то они из чего-то ведь возникают. И подобным образом дело
обстоит и с "теперь" во времени. Оно также не может находиться в состоянии
возникновения и уничтожения и все же постоянно кажется иным, что показывает,
что оно не сущность. И точно так же, совершенно очевидно, обстоит дело и с
точками, и с линиями, и с плоскостями: к ним применимо то же рассуждение,
так как все они одинаково или границы, или деления.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вообще может возникнуть недоумение: зачем это нужно помимо чувственно
воспринимаемого и промежуточного искать еще что-то другое (например, Эйдосы,
которые мы полагаем)? Если же это делается потому, что математические
предметы отличаются от окружающих нас вещей в чем-то другом, но не в том,
что среди них имеются многие принадлежащие к одному и тому же виду, то и
начала у них не будут ограничены по числу (точно так же, как начала всех
чувственно воспринимаемых букв ограничены не по числу, а [только] по виду,
разве что берут начало вот этого определенного слога или вот этого
определенного звука речи - они-то будут ограничены и по числу; подобным же
образом обстоит дело и с промежуточными предметами, ибо и здесь число
принадлежащих к одному и тому же виду беспредельно). Таким образом, если
помимо чувственно воспринимаемых вещей и математических предметов не
существует каких-либо иных, таких, как Эйдосы, о коих говорят некоторые, то
не будет существовать единой по числу и по виду сущности, и начала вещей
будут ограничены не по числу, а [только] по виду. Если же необходимо, [чтобы
начала были ограниченными по числу и по виду], то на этом основании
необходимо также признавать и существование Эйдосов. В самом деле, если те,
кто принимает Эйдосы, и не говорят об этом отчетливо, то во всяком случае
это то, чего они хотят, и им необходимо утверждать, что каждый Эйдос есть
некоторая сущность и что ни один Эйдос не есть нечто привходящее.
Но с другой стороны, если мы признаем, что Эйдосы существуют и что
начала едины по числу, а не [только] по виду, то мы уже указали на те
несообразности, которые необходимо вытекают отсюда.
Непосредственно с этим связан вопрос, существуют ли элементы в
возможности или как-то иначе. Если по-другому, то раньше начал должно
существовать нечто другое, ибо возможность предшествует указанной причине,
между тем нет необходимости, чтобы все сущее в возможности существовало
указанным образом.
Если же элементы существуют в возможности, то вполне допустимо, чтобы