"Владимир Павлович Аристов. Скоморохи " - читать интересную книгу автора

пошел к Устюгу. Устюжане не подняли щитов против беглого Князя. Шемяка сел
в Устюге и велел бросить в реку Сухону бояр, купцов и многих черных людей,
оставшихся верными великому князю Василию.
Пока русские люди истребляли друг друга, хан Сеид Ахмет, точно злой
паук, сидел в своей орде и радостно выслушивал вестников и лазутчиков,
доносивших о том, что делалось в русской земле.
И хан решил, что время пришло.
Он потребовал дань, недоданную великим князем за прошлые лета. Ахмет
говорил неправду. Дань, установленную прежними ханами, великий князь
вносил в великую казну полностью и вовремя. Но жадный Сеид Ахмет хотел
войны. Он думал о сокровищах, о золотых сосудах, которые у великого князя,
говорили вестники, были бессчетны. Хан Сеид Ахмет собрал узденей и
темников и велел своему сыну Мазовше идти на Москву.


Потаенными сакмами, минуя редкие сторожи у Дикого поля, злыми
воронами налетели на русскую землю передовые сотни татарских наездников.
За ними двигался с ордой, кибитками и верблюдами ханский сын Мазовша.
Князь Звенигородский, стоявший со сторожевым полком у Оки, стал уходить,
едва зачернели за рекой шапки татарских конников. Князь Василий, услав в
Галич княгиню с младшими детьми, сам кинулся в верхние поволжские города
собирать войско.
В июльское утро Мазовша подступил к Москве. Посадские люди зажгли
свои избы и ушли кто в Кремль сидеть в осаде, кто схоронился в лесу. Дым
от горевших посадов заволок небо. Пламя подступало к самому Кремлю. От
жары и едкого дыма едва можно было дышать. Ратным пришлось сбросить
накалившиеся кольчуги. Многих уносили со стен замертво.
К вечеру пожар стих. Кое-где дотлевали головешки, и ветер вздымал и
носил облака горячего пепла. Ночью в татарский стан прискакал лазутчик, он
сказал, что князь Василий с полками уже подходит к Москве.
- Воины русских бесчисленны, как песок морской, - так сказал
перепуганный лазутчик. Мазовша не решился вступить в бой с
великокняжескими полками и ушел со своими ордынцами, не ожидая рассвета.
Утром осажденные в Кремле московские люди увидели опустевший татарский
стан и множество брошенных кибиток.
Орда остановилась от Москвы верстах в пятидесяти. Князь Василий
подошел к Москве с немногими ратными людьми, которых он успел собрать
спустя только несколько дней. Мазовша велел позвать лазутчика. Лазутчику
отрезали голову здесь же перед шатром, и Мазовша сказал, что так будет с
каждым, кому страх затмит глаза. Но Мазовша уже не рискнул вернуться к
Москве. Уходя в степи, Мазовша послал во все стороны конников в загоны,
захватывать добычу.
На Суходрев татары нагрянули под утро. Хотя и разговора в Суходреве
только и было, что о татарах, но думали суходревские пахари - и на этот
раз минуют поганые село, как миновали уже его не один раз прежде.
Ждан проснулся, разбуженный криком. Он откинул ряднушку, которой
покрывался на ночь, и вскочил с лавки. Со двора доносился громкий голос
отца и чужие выкрики. В избе было еще темно. Ждан увидел мать. Она стояла
на коленях перед образом и срывающимся голосом шептала молитву. Дверь
распахнулась, и в избе стало сразу светло. Ввалилось трое в бараньих