"Андрэ Арманди. Тайны острова Пасхи " - читать интересную книгу автора

правит хоровод на шабаше, обуздав удилами огнедышащую пасть крылатой
саламандры...
В действительности же он одет очень прилично в мало поношенный сюртук и
в панталоны без штрипок; в руке у него - демократическая фетровая шляпа, не
слишком грязная; у него чистое белье, и хотя воротник шире, чем нужно, на
два номера, а окружающий его шнурок более похож на шнурок башмака, чем на
галстук, - он в общем вполне приличен.
Бегающие его глаза, окруженные расходящимися морщинками, скрыты под
густым кустарником ресниц и бровей с проседью, и похожи на два тонких
голубых острия, которые вонзаются в меня с остротою металла. И мне кажется,
что сквозь выпуклые стекла его очков я читаю в его глазах насмешку...
Я еще немного оглушен. Жестом указываю я ему на кресло и предлагаю
объясниться.
- О, я лучше уйду, - говорит он, усаживаясь. - Я сознаю, насколько
визит мой не вовремя. Но представьте себе, что после вашего ухода я стал
испытывать что-то вроде угрызения совести. Мне показалось, что вы просто
потемнели, услышав мой окончательный отказ... По правде сказать, я вас в
достаточной мере обескуражил, или, лучше сказать, деморализовал: да, но
правда ли, деморализовал своим приемом и ответом на вашу попытку? Ведь
будущее так скрыто настоящим от тех, которые не обеспечили его себе! Короче
говоря, мне показалось - непростительно настолько ошибиться, в мои годы! ?
мне показалось, что вы находитесь в нужде - прошу извинить меня - и я
пришел, чтобы предложить вам... (взгляд его обегает всю комнату,
останавливается на ценных безделушках: точно судебный пристав, выбирающий,
на что наложить первое запрещение; останавливается на моих лакированных
ботинках, на тонкой платиновой цепочке часов, на жемчужине в моем галстуке).
Но вижу, насколько я ошибся, я удаляюсь... не правда ли?
Он не двинулся со своего кресла, он издевается. Я - в аду. А ему,
по-видимому, доставляет удовольствие зрелище этой второй агонии, которую он
сделает, я это чувствую, более жестокой, более мучительной, чем первая.
Тонкие складки его безгубого рта пришепетывают невыносимые "хе! хе!"... И
внезапно мною овладевает яростное желание раздавить моим кулаком голову
макроцефала, разбить ее, как переспелую тыкву, увлечь его с собою, заставить
его предшествовать мне в небытие, в котором я уж был бы, не приди он...
Я встаю... Он прочел это решение в моих глазах убийцы. С лица его точно
падает маска, и оно становится высеченным из камня; широко открытые глаза,
глаза бесцветные, фиксируют меня в упор своим невыносимым и изумительным
взглядом... и я бессильно падаю на стул, а моя воля - кружится, кружится в
непобедимом Мальштроме...
Еще секунда - и лицо его стало по-прежнему лукаво-добродушным, ужасные
глаза снова сделались голубыми черточками между веками, опушенными редкими
ресницами. И я не возразил ни одним словом, когда он снова начал:
- Вот как? Я, значит, не ошибся. Вы доведены до этого, в вашем
возрасте? Странное время! Сколько вам может быть лет? Тридцать?.. Да,
тридцать лет. А я, переживший их уже дважды, до сих, пор нахожу сладость в
этой жизни, из которой вы хотели уйти.
...Уйти! Я сказал это и не беру слова назад, а поддерживаю его. Потому
что вы хотели уйти, не правда ли? Ведь это углубление от вашего тела еще
осталось в подушках дивана? Ведь это черные грани револьвера блестят в тени
этой ткани?.. Но, быть может, вы колебались в тот момент, когда...?