"Андрэ Арманди. Тайны острова Пасхи " - читать интересную книгу автора

И, однако, она очень мила, моя квартира, и я не жалею, что устроил ее
так, хотя бы из-за одного того, что я собираюсь совершить в ней. Мне было бы
тяжело покончить с собой в плохой рамке. Здесь же - все по моему вкусу.
Широкие размеры этой студии, большие окна, на которые я спустил
драпированные складки тяжелых занавесей; пушистый ковер, на котором должна
была нежиться ее голая ножка с блестящими ноготками, тронутыми кармином;
глубокая и мягкая мебель без углов, которую я надеялся освятить интимными
воспоминаниями; широкая печь с блестящими изразцами, которая согревала бы
ее; тихий садик, заросший плющом и отцветающим диким виноградом, сад,
который отделял бы ее от улицы и уединял бы ее; рассеянный свет различных
ламп с прозрачными абажурами, светлые скатертки цвета бледно-голубого,
прозрачного нежно-зеленого и цвета розовых лепестков; спокойствие, мягкие
ткани, простор. Это было бы гнездышком, о котором я мечтал со времени
возобновления нашей любви. В складках каждой портьеры, в углублении каждой
подушки, таились мои обманутые надежды. Они подтвердят мое решение, они
будут милосердны к моему уходу.
Потому что я ухожу, - с меня довольно!
Я исчерпал свои средства. Помещение, расходы в течение полугода, цветы,
ложи, коляски, обеды в Булонском лесу, ужины на Монмартре, телефон - так как
она потребовала, чтобы я имел телефон, - все это исчерпало то, что с трудом,
годами усилий я сэкономил из моего жалованья. У меня нет больше ни одного
су, а завтра срок октябрьской трехмесячной платы за квартиру.
Правда, у меня еще есть драгоценности, платья, мебель, все то, чем я
мог бы широко оплатить помещение и продолжить борьбу еще на несколько
месяцев. Закладывать, продавать, падать?.. я устал. С меня довольно!
И затем - для меня это не неожиданность и еще менее того - жертва. Я
всегда думал, что по моей полной воле приближу час своего исчезновения с
этого света. Я привык к этой мысли. Она мне всегда казалась безошибочным и
радикальным лекарством в трудную минуту. Уже два раза жизнь отодвинула от
меня это последнее средство; два раза она отвратила в последнюю секунду мою
решительную руку, как будто она жалела игрушку, которая могла разбиться сама
собою. Где два, там и три, но этот третий раз будет уже последним. С меня
довольно!


* * *

И так как я хочу вкусить горькую радость - убить это смешное и нежное
сердце, которое ведет во мне независимую и непокорную мне жизнь, - то пусть
по крайней мере это будет красиво.
Сегодня вечером среди роскоши и света, которые я так люблю, и под
колыбельные звуки хорошего оркестра - я тонко пообедал. Недалеко от меня
из-за стола, уставленного цветами, красивые черные глаза улыбнулись мне.
Сделали ли бы они это, если бы знали, что этот джентльмен в смокинге, в туго
накрахмаленном белье, наслаждавшийся небольшими затяжками хорошей сухой
гаваны с совершенно белым пеплом и следивший смягченным взглядом за клубами
голубого дыма, поднимавшегося к золотым сиявшим люстрам, положил на счет,
лежавший под его тарелкой, последний банковый билет из своего запаса? Но я
хочу остаться при иллюзии. Спасибо, прекрасные женские глаза!
На остатки сдачи я украсил цветами большую хрустальную вазу, так часто