"Хуан Хосе Арреола. Побасенки " - читать интересную книгу автора

новыми трудностями. Так Набонид и жил: добравшись наконец-то до событий
современности, вдохновенно создавал историю своей истории и составлял
аббревиатуры с таким безумным рвением, что наш рассказ грозит перерасти в
эпопею более увесистую, чем "Гильгамеш", если расшифровывать все сокращения,
придуманные Набонидом.
Была написана также - Рабсолом утверждает: написана именно Набонидом, -
история его воображаемых военных подвигов, где он был первым, кто вонзал
свой меч в грудь врага. В сущности, чудесный предлог для того, чтобы
запечатлеть все это на табличках, цилиндрах или высечь в камне.
Но недруги-персы не дремали, исподволь затевая погибель мечтателю.
Однажды в Вавилон пришла срочная депеша от Креза, с которым у Набони-да было
заключено соглашение. Царь-историк повелел запечатлеть на цилиндре послание,
имя вестника, дату и условия пакта. Правда, так и не ответив Крезу. А
недолгое время спустя персы неожиданно напали на город и обратили в бегство
армию умелых писцов, а вавилонские воины, окончательно сбитые с толку,
воевать уже не умели. Империя пала и более не восстала из руин.
История донесла до нас две одинаково недостоверные версии смерти ее,
истории, верного служителя. Одна из них утверждает, что пал он от руки
узурпатора в трагические дни персидского нашествия. Другая, что закончил он
свой век заключенным на отдаленном острове, где умер в глубокой печали,
перед смертью воскрешая в памяти картины былого величия Вавилона. Эта
последняя версия более всего соответствует мирной натуре Набонида.


1949


ТЫ И Я


Адам счастливо жил в утробе Евы, в этом задушевном раю. Заточенный,
словно семечко в сладкой плоти фрукта, деятельный, словно железы внутренней
секреции, спящий духом, словно куколка бабочки внутри шелкового кокона.
Как все счастливчики, Адам захмелел от блаженства и принялся повсюду
искать выход. Поплыл против течения темных внутренних вод, нащупал головой
выход из узкого туннеля и перерезал мягкую пуповину естественной связи.
Но обитатель и опустевшая обитель не могли существовать порознь.
Постепенно они придумали полный предродовой тоски обряд, интимный и
непристойный ритуал, который должен был начинаться с сознательного
самоунижения Адама. Стоя на коленях, словно перед богиней, он умолял Еву и
возлагал к ее ногам всевозможные дары. Затем все более требовательно и
угрожающе приводил доводы в пользу вечного возвращения. Заставив долго
упрашивать, Ева позволяла подняться с колен, стряхивала пепел
с его волос и частично впускала в свое лоно. Это был экстаз. Но
чудотворное действо дало очень плохие плоды - в смысле продолжения рода. И
прежде, чем безответное размножение адамов и ев привело бы к вселенской
трагедии, оба были призваны к ответу. (Красноречивая в своей немоте, взывала
еще теплая кровь Авеля.)
На Высшем Суде Ева, в меру скромная, в меру циничная, ограничилась,
пока читала наизусть катехизис безупречной супруги, демонстрацией своих