"Игра без правил" - читать интересную книгу автора (Эдвардс Робин)

2

Зрительный зал театра «Юниверсал» был погружен во мрак, только над сценой ярко горели прожектора. Две одинокие фигуры в середине двенадцатого ряда – можно было различить только их силуэты – были поглощены оживленной беседой. Неслышно ступая по ковру, Джун Рорк направлялась к сцене, одной рукой она крепко прижимала к себе папку с бумагами, в другой держала кружку дымящегося кофе. Таблетка метедрина, выпитая ею еще перед выходом из дома, возымела ожидаемый эффект, и Джун чувствовала дрожь в руках и ногах – прилив нервной энергии. Она считала, что метедрин способен противостоять действию валиума, который она глотала ежедневно перед сном. Каждое утро Джун просыпалась с сердцебиением и с пересохшим горлом. Но старалась не придавать этому значения. Чашка хорошего крепкого кофе – и она была в полном порядке. Джун с наслаждением отхлебнула из кружки.

Она узнала голос одного из сидевших в зале: это был Артур Трумэн, знаменитый автор «Точного удара». Джун пребывала в счастливом возбуждении от того, что ставить пьесу предложили именно ей. В особенности после провала «Сорванной маски», ее последней постановки, которая не продержалась и двух недель. А ведь она так верила в свое детище. Пьеса была хороша, да и актерский состав удалось подобрать отличный. Но, к сожалению, продюсер Энтон Бертолини нарочито игнорировал ее и делал все по-своему. Ну уж на этот раз решать будет Джун. Именно это условие она выставила Дино Кастису.

Однако оно уже было нарушено.

Дино настоял на том, чтобы на главную мужскую роль был утвержден его личный друг, некогда известный голливудский актер Коди Флинн. Джун знала его лишь по ранним фильмам, которые время от времени крутили по кабельному каналу. Коди Флинн был достаточно смазлив, вследствие чего и снимался в банальных боевиках с банальным сюжетом и пышногрудыми красавицами. Поначалу Джун довольно резко возражала, но Дино остался непреклонен, заявив: либо Коди Флинн, либо ничего. Пьеса была слишком важна для Джун, чтобы упустить ее из рук, но нельзя было допустить, чтобы протеже Кастиса – красавец с сомнительными способностями – испортил дело. В результате им удалось прийти к компромиссу: Джун согласилась дать Коди Флинну испытательный срок, предоставить шанс. Но если он его упустит, то будет немедленно изгнан без всякого сожаления. Дино посчитал подобную сделку достаточно честной, пообещав, что в будущем не станет вмешиваться в процесс постановки «Точного удара».

– Привет, Артур, – любезно поздоровалась Джун, сгорая от нетерпения побыстрее начать пробы актерского состава.

Ее коротко стриженные волосы еще не просохли после наспех принятого душа. Как обычно, на ней не было ни украшений, ни макияжа, а одета она была в приносившую удачу коричневую куртку поверх такой же счастливой черной майки, удобные брюки цвета хаки, трехлетней давности кроссовки. Если не считать синюю рабочую блузку, обычно сменявшую на время стирки майку, Джун никогда не меняла своей униформы на протяжении всего репетиционного периода до самой премьеры. По такому торжественному случаю она надевала счастливое черное вечернее бархатное платье, украсив его лишь ниткой жемчуга, подаренной Нилом Саймоном пять лет назад на день ее рождения.

Джун специально сняла небольшую квартирку поблизости от театра, чтобы ежедневно ходить пешком на репетиции. Эти прогулки должны были стать частью ритуала, помогавшего ей сжигать избыток энергии. Джун считала, что ей необходимы такого рода физические упражнения, о чем нельзя было догадаться, глядя на ее маленькую, как у подростка, фигурку. На самом деле ей хотелось быть как можно ближе к своему новому детищу: ведь каждую свою постановку Джун воспринимала как собственного ребенка. Ей так и не удалось обзавестись собственными детьми, поэтому материнские инстинкты Джун реализовывались исключительно в работе. Вот почему она была властной и требовательной, принимая на свой счет каждое движение, каждое произнесенное слово, каждое действие в любой из ее постановок. Помимо прочего, Джун считалась одним из самых интеллектуальных режиссеров, каких когда-либо видели театральные подмостки.

– Джун, дорогая, привет! – Артур с трудом поднялся из своего кресла, которое громко скрипнуло, и протянул Джун тонкую руку. Затем, обернувшись к своей компаньонке, сказал: – Джун, думаю, тебе не нужно представлять Аманду Кларк.

От неожиданности Джун вздрогнула и взглянула на улыбающуюся звезду Голливуда и Бродвея. Аманда Кларк принадлежала к плеяде величайших актрис, блиставших в пятидесятых-шестидесятых годах. По подсчетам Джун, лет ей было столько же, сколько Артуру, – под семьдесят, если не под восемьдесят. Джун еще с детства помнила Аманду в бродвейской постановке «Плавучего театра». Ее имя всегда ассоциировалось у Джун со сценой из спектакля, когда юная, решительная и немного загадочная Аманда Кларк стояла на набережной Миссисипи в своем ярко-желтом в талию платье с прозрачно-кружевными разлетающимися рукавами и глядела куда-то вдаль из-под небрежно надетой шляпки. Как она была хороша! Но даже сейчас, в полумраке темного зала, невзирая на бури, отшумевшие в ее личной жизни за минувшие годы, глаза Аманды излучали все то же спокойное обаяние, мгновенно успокоившее Джун. Аманда Кларк оставалась необычайно красивой женщиной.

Джун протянула Аманде чуть дрожавшую руку.

– Счастлива встретиться с вами, Аманда, – искренне призналась Джун.

Слегка наклонившись вперед, актриса пожала протянутую ей руку с поистине царственным величием.

– Благодарю вас, мисс Рорк.

– Просто Джун. – Джун стало не по себе. Еще никто не приводил ее в подобное смущение. Оттого, что Аманда Кларк назвала ее по фамилии вслед за тем, как сама Джун осмелилась обратиться к знаменитой актрисе по имени, Джун стало неловко.

– Пускай Джун, – снисходительно согласилась Аманда, чуть склонив свою широкополую французскую шляпу.

Даже модная шляпа не могла скрыть проступившую седину некогда потрясающих, цвета воронова крыла волос Аманды, теперь собранных в тугой пучок на затылке. «Как жаль, что и великие стареют», – с грустью подумала Джун. Она бы предпочла сохранить в памяти экранный образ Аманды. При личном знакомстве с такими женщинами исчезало что-то, что делало их особенными, неповторимыми, какое-то невыразимое очарование.

Молодая режиссерша устроилась в кресле рядом с Артуром и, отхлебнув из чашки, поставила ее на пол.

– Итак, Артур, чему мы обязаны удовольствием видеть мисс Кларк?

Морщинистое лицо Артура покраснело от смущения.

– Помимо того, что я являюсь самым восторженным ее поклонником и другом, – с виноватой улыбкой произнес он, – я пригласил ее сюда, чтобы начать с ней работать.

Джун удивленно взглянула на него.

– Прости, что? Я не совсем понимаю, о чем идет речь?

Аманда с беспокойством тронула Артура за локоть.

– Артур, ты же мне говорил, что все улажено.

Он пожал плечами.

– Очевидно, я заблуждался. – Артур повернулся к Джун. – Я думал, вы уже знаете. Дело в том, что я писал роль мамаши Дианы Фрэнкс специально для Аманды. Дино уверил меня, что с ее ангажементом не будет никаких проблем.

Еще один сюрприз Дино Кастиса!

Джун почувствовала на себе вопросительный взгляд актрисы. Она знала, что сейчас от ее слов зависит, будет ли эта необыкновенная женщина жестоко унижена, или она, Джун, окажется величайшей лицемеркой. Джун почувствовала, как внутри ее охватил жар, во рту пересохло и страшно захотелось закурить. Она была вовсе не против того, чтобы в ее шоу участвовала такая знаменитая и талантливая актриса, как Аманда Кларк. Уж она-то сумеет сбить гонор с этого проходимца Коди Флинна! Джун раздражало лишь одно – почему никто не удосужился предупредить ее заранее о визите дамы, желающей приступить к работе. Навязчивые воспоминания о провале «Сорванной маски» снова всплыли в ее памяти. И тогда она решилась.

Джун хлопнула себя ладонью по лбу, будто бы припоминая что-то очень важное:

– Ну конечно же, Артур. Конечно же, я все вспомнила! Я имела в виду, почему именно сегодня? Сегодня я пробую актеров только на роли второго плана. Аманде лучше явиться на следующей неделе, когда мы приступим непосредственно к репетициям. – Джун молила Бога, чтобы ее слова прозвучали как можно более убедительно.

– О нет, я зашла лишь только посмотреть. – Сияющая улыбка облегчения расцвела на лице Аманды, и она снова села.

Артур Трумэн легонько коснулся ее руки.

– Вот видишь, я же тебе говорил, что все будет в порядке, – сказал он.

Аманда ответила сдержанной улыбкой, вскинула подбородок и удовлетворенно повела плечами. Затем она наклонилась и шепнула Артуру на ухо:

– Знаешь, я не чувствовала такого желания репетировать еще со времен «Длинного жаркого лета» с Грегори Пеком.

Артур задумчиво откинулся на спинку кресла.

– Ты тогда была просто великолепна, впрочем, как обычно. Никак не могу понять, почему в тот год «Тони» [1] вручили Кэтрин Хепберн? Но можешь не сомневаться: я голосовал за тебя.

По увядающему лицу Аманды скользнула легкая тень смущения:

– Не стоит ворошить прошлого.

Услышав это, Джун не смогла сдержать смешок, уткнувшись в свои записи и доставая из кармана ручку. Она вспомнила, что Аманда играла тогда в дуэте с Робертом Тэйлором. Да, кажется, в каком-то фильме времен второй мировой войны она снялась с Грегори Пеком, но на театральной сцене ни разу с ним не появлялась. Она понимала, что лучше и не пытаться разобраться во всех этих бывших партнерах Аманды. Джун достала пачку «Салема» из кармана куртки и закурила. После первой же глубокой затяжки долгожданное ощущение умиротворения разлилось по телу. Джун почувствовала, что успокаивается.

Артур наклонился ближе к Аманде.

– Так в скольких же моих пьесах ты играла? – спросил он.

Аманда поджала губы и глубоко вздохнула.

– Боюсь, эта – первая.

Артур, казалось, был потрясен.

– Первая? А как же насчет «Создателя грез»?

Аманда кивнула:

– Хотела бы я, чтобы это было так.

– Это была Вера Майлз, – не утерпела Джун, выпустив облако сигаретного дыма, окутавшего передний ряд. Она тотчас же пожалела о своей несдержанности.

Джун ненавидела себя в такие моменты. Она не раз недоумевала, почему именно ей Господь Бог отводит роль исправлять чужие ошибки, пусть даже самые мелкие. Джун принадлежала к тому типу людей, которые готовы были дойти до ссоры, но доказать, что именно Бадди Эбсон исполнял роль Железного Дровосека в «Волшебнике страны Оз».

Артур почесал в затылке и сконфуженно принялся изучать свой ботинок.

– Вера, говоришь? Ну, Вера так Вера. – Он с виноватой улыбкой пожал плечами. – Ну а если бы нам пришлось еще раз затеять это дело, то я бы хотел, чтобы именно ты играла Шарлотту.

Аманда погладила его по рукаву твидового пиджака с кожаными заплатами на локтях.

– Как это мило! Может, когда-нибудь это произойдет.

Джун осторожно откашлялась. На самом деле в «Создателе грез» вовсе и не было никакой Шарлотты. Джун прикусила язык. Для нее оставалось полнейшей загадкой, как Артуру Трумэну удалось написать такую светлую, живую и мастерски выстроенную пьесу, как «Точный удар»? Звук шагов, донесшийся из-за левой кулисы, вывел Джун из задумчивости. На сцене появился человек в майке и выцветших джинсах с целой охапкой бумаг. Это был Карл Мэджинис, ассистент Джун и исполнительный директор на постановке «Точного удара». Он приставил к глазам ладонь наподобие козырька, защищаясь от света прожекторов, и вгляделся в темноту зрительного зала.

– Джун? – крикнул Карл, и эхо его голоса разнеслось по всему помещению.

– Я здесь, – отозвалась она.

Карл кивнул, хотя было понятно, что он так и не определил, где она находится.

– Эти агенты прислали столько народу, что всех нам ни за что не прослушать. Я уже завернул около сотни желающих.

– Надеюсь, ты попросил их позвонить в конце недели на тот случай, если мы не подберем кого нужно?

Карл заговорил в темноту, повернувшись туда, где, как он думал, находится Джун.

– Да, но там оказалась пара упрямых идиотов, так что мне пришлось вызвать полицейских. Они уже у черного хода. – Он взглянул на лист, лежавший сверху. – С кого ты хочешь начать?

Джун поднялась, опершись на переднее кресло, и глубоко затянулась.

– Начнем с примы. Все женщины, которые не пройдут, остаются во вспомогательном составе. И чередуй мужчин через каждых двух женщин. Передай претенденткам, чтобы начинали со страницы девятнадцать, со сцены Кэсси Фрэнкс с Эваном Чэмберсом. Отбери не самых безнадежных ребят для вспомогательного состава, и пусть они начинают с пятьдесят шестой страницы, с того момента, когда появляется Мэтью Кровелл. Флинн, надеюсь, уже здесь?

Карл кивком указал за кулисы.

– Да, сейчас он, кажется, флиртует с девицами в будке для осветителей, но могу вытряхнуть его оттуда.

Джун с негодованием тряхнула головой.

– Пожалуйста, будь так добр.

– Нужно ли было приглашать этого Коди Флинна? – обратился к Джун Артур Трумэн. Он поморщился, точно от неприятного запаха. – Насколько мне известно, он из Калифорнии. Ему хоть когда-нибудь приходилось играть на Бродвее?

– Думаю, что нет, – с раздражением бросила Джун. – Он личный друг Дино, и тот утверждает, что у него очень громкое кассовое имя. Дино считает, что для аншлага достаточно имени. – Она взмахнула рукой. – По-видимому, эта чертова прибыль – единственное, что интересует Дино. – Джун взглянула на Артура и понизила голос. – Он подсунул нам дешевку. А это-то, по его мнению, нам и нужно. Эдакая приманка для публики. Хотя, может быть, мне еще удастся свернуть башку этому актеришке. Тут же «Таймс» наверняка разразится сенсационной статьей.

– О Господи! – расхохоталась Аманда.

Пока Джун, Артур и Аманда продолжали болтать, Карл Мэджинис вернулся за кулисы и направился в осветительскую. Там он застал Коди Флинна вовсю любезничающим с младшей осветительницей Синди Добрински.

– Коди, – Карл попытался оторвать от увлекательного занятия голливудского короля боевиков.

Хотя на сцене его видели нечасто, он был красив, подтянут и хорошо сложен. Ему было около сорока, он носил маленькие усики и еще мог похвастаться густой шевелюрой темных волос. Лишь немногие женщины могли устоять перед его чарами. К несчастью, его ego было столь же велико, сколь и кассовый успех. Коди даже не заметил, как вошел Карл.

– Коди! – повысил голос Мэджинис.

– Что? – с наигранным раздражением откликнулся Флинн. – Разве ты не видишь, что я занят?

– Мы начинаем, – улыбнулся Карл.

– О черт! – Он посмотрел на Синди, подражая Арнольду Шварценеггеру в «Терминаторе». – Я вернусь, – многозначительно добавил Коди.

Девушка хихикнула и заговорщицки подмигнула Карлу из-за спины Флинна.

– Ну и какая у нас на сегодня программа? – Его взгляд упал на толстую пачку бумаг в руках у Карла.

– Все очень просто, – ответил тот, передавая Коди отпечатанный текст его роли. – Если на сцене женщина, ты читаешь со страницы девятнадцать, если парень – то со страницы пятьдесят шесть. Если Джун говорит «стоп», то ни слова больше, а не то схлопочешь большие неприятности. И предупреждаю, лучше не выводить ее из себя не только на прослушивании, но и на репетициях.

– Неужели? – с наигранным удивлением спросил Коди.

– Неприятностей не оберешься, – усмехнулся Карл.

Еще раз взглянув на ассистента режиссера, Коди похлопал его по плечу:

– О'кей, не беспокойся, дружище. – И направился на сцену.

Карл прошел в рабочее помещение, где в ожидании прослушивания толпились около сотни возбужденных молодых людей, молча разглядывавших друг друга. При появлении Карла все взгляды замерли на нем. Карл уже много их перевидал, этих жаждущих доказать всему миру, что они что-то умеют. Но только кучке счастливцев улыбнется удача. И это счастье будет даровано им потому, что лишь на одно мгновение им удалось понравиться одной леди, наблюдавшей из зала. Он симпатизировал и сочувствовал им всем. Но пора было приступать к работе.

– Внимание! – крикнул Карл, хотя в этом не было никакой нужды. Возбужденные кандидаты замерли в нетерпеливом ожидании своего шанса, в то же время и страшась предстоящего испытания. Карл оглядел толпу. – Тот, кого я вызываю, выходит на сцену и получает текст своей роли. У каждого из вас будет не больше пяти минут, чтобы взглянуть на текст, пока предыдущий кандидат потеет на сцене. Не тратьте попусту время, слушая, как читают другие. Лучше читайте свой текст. И постарайтесь сделать это как можно быстрее. Второго шанса мисс Рорк вам не даст. Дамы, вы все читаете за Кэсси Фрэнкс. Джентльмены – за Мэтью Кровелла. Начинаем с первого явления. Останавливаться только тогда, когда мисс Рорк скажет «стоп». Не задавать вопросов, пока вам не разрешат. Не говорить ничего, пока вас не спросят. В гримерной «А» вы сможете ознакомиться с кратким содержанием пьесы. Вопросы есть?

Никто не произнес ни слова.

– Тогда удачи вам всем, друзья. – И Карл направился к сцене.

Задавать вопросы по пьесе – плохая примета. Откроешь рот – не получишь роль. Челси Дюран тяжело вздохнула и прислонилась головой к холодной стене, нервно раскачиваясь на складном стуле. Приглушенный шепот пробежал по толпе претендентов, едва Карл закончил свою речь и удалился. Челси вытянула перед собой руки, растопырив пальцы: так и есть, они дрожат. Она постаралась унять дрожь, но руки ее не слушались. Она медленно опустила их на колени.

– Черт возьми, да тебя всю трясет, – раздался голос слева от нее. Челси повернулась и увидела симпатичную девушку с платиновыми волосами и ярко накрашенными губами.

Челси устало кивнула.

– Да, мне ужасно страшно.

Девушка покачала головой:

– А мне? Ты представляешь, в новой пьесе Трумэна всего двенадцать героев или что-то в этом роде. Этот сукин сын больше не смог выродить. Представляешь?

– Всего двенадцать? – Только теперь до Челси дошло, как мало она знала о «Точном ударе» – лишь то, что это была последняя вещь Артура Трумэна и что каждый актер, имеющий стоящего агента, из кожи вон лез, чтобы попасть на прослушивание. – И это все?

– Ага, – подтвердила девушка и протянула руку. – Меня зовут Джэнет Берроуз, но ты можешь называть меня просто Джи Би.

Челси пожала холодную как лед руку.

– Челси Дюран.

Джэнет удивленно вскинула брови.

– Очень мило. А как твое настоящее имя?

– Так и есть, Челси, – ответила Челси. – Это подарочек от мамы с папой. А Дюран – придумал мой агент. Ему показалось, что это звучит получше, чем Туллер.

Джэнет согласно кивнула.

– Он прав, Дюран звучит слегка по-французски. В этом есть даже что-то сексуальное. Что-то вроде черных кружев и всех этих чертовых штучек. Ты в стриптизе работала?

Челси слегка покраснела и от смущения отвела глаза.

– Нет.

– Никогда не знаешь, что подвернется. – Девушка взглянула Челси прямо в глаза. – А у тебя неплохая фигура. Тебя бы взяли.

Челси почувствовала, что Джэнет искренне ей симпатизирует.

– Спасибо, но я предпочитаю что-нибудь менее пикантное.

– Что поделаешь, работа есть работа. Это мой принцип. – Девушка достала из сумочки пачку жевательной резинки и протянула Челси. – Хочешь?

Та отрицательно мотнула головой, отчего ее светлые волосы рассыпались по плечам.

– Да нет, спасибо. А ты работаешь в стриптизе? – полюбопытствовала Челси.

Джэнет кивнула, невинно улыбаясь.

– Я уже сказала, работа есть работа. На сцене или перед камерой. Какая, к черту, разница? – ответила она, сунув в рот жвачку. – Ты всегда обязана выполнять то, что тебе прикажет этот хренов режиссер. А потом тебе присылают чек. Все очень просто. Ведь так? Я права? Абсолютно все равно, чем тебе приходится заниматься.

«И вовсе не все равно», – подумала Челси. Она никогда не изменяла своим возвышенным идеалам в отношении театра. Начиная со школьной скамьи, когда Челси получила первую премию за драматическое мастерство, она трудилась в поте лица, чтобы стать профессиональной актрисой. Хотя, пожалуй, она скорее употребляла этот титул в разговорах со своими родителями-баптистами, жившими в Оклахоме. Она сознавала, что гонится за мечтой, не дающей покоя миллионам таких же, как она, – когда-нибудь стать звездой.

Челси сыграла в нескольких школьных постановках и заслужила почетную репутацию лучшей актрисы в колледже. Стены ее маленькой квартирки на Манхэттене были увешаны многочисленными грамотами, призами и наградами, полученными Челси в нескольких школьных и местных любительских театральных коллективах. Итак, вскоре после окончания университета в Сан-Марко на юго-западе Техаса двадцатисемилетняя драматическая актриса и местная знаменитость решила переехать в Нью-Йорк, центр вселенной для фанатиков театральной сцены.

За последние три года ей удалось сыграть несколько эпизодических ролей в плохоньких театрах, работая днем официанткой, барменшей, продавщицей в одном из больших городских универмагов и еще много кем, чтобы собрать хоть немного денег на квартирную плату и еду. Даже снимая квартиру вместе с подругой, она еле-еле сводила концы с концами. Она настойчиво участвовала во всех возможных прослушиваниях. Ее агент, лысый коротышка по имени Майрон Коэн, все-таки верил в ее талант или только говорил, что верил. По крайней мере он делал все, что мог, открывая для нее доступные ему двери. К сожалению, Челси была одной из тысяч, что вновь и вновь вступают в соревнование друг с другом за те крохи, которые перепадают с барского стола.

Челси и Джэнет болтали больше часа, пока кандидаты один за другим поднимались на сцену продемонстрировать все, на что они способны. Некоторые из них задерживались дольше остальных. Другие выбегали в слезах, среди таких были и мужчины. Если Джун Рорк задавала кому-нибудь вопрос, тогда счастливец, удостоившийся подобной чести, покидал подмостки, сияя от счастья в надежде, что его заметили. Питающие надежды с нетерпением ждали окончания процедуры. Но чем дольше длилось ожидание, тем мучительнее становилось напряжение.

– Джэнет Берроуз! – раздался голос Карла Мэджиниса.

Джэнет вскочила и бросилась к сцене.

– Я здесь!

– Челси Дюран! – снова выкрикнул Карл в толпу ожидавших. – Ты следующая.

– Здесь, – отозвалась Челси и направилась к Карлу получить мятый листок с текстом, гадая, доведется ли ей еще когда-нибудь держать в руках страницы пьес Артура Трумэна.

Челси и Джэнет из-за кулис наблюдали за тем, как какой-то молодой человек читал в паре с Коди Флинном. Коди произносил реплику за репликой подобно телеведущему, монотонно и бесстрастно. Но юноша, читавший с ним, был действительно хорош: среднего роста, черноволосый, с горящими щеками. Его интонации были идеально отработаны и изысканны. Он произносил реплики, почти не заглядывая в текст, будто заранее заучил их наизусть. Джун Рорк ни разу его не остановила, пока он не дочитал отмеренный текст до конца.

Челси услышала, как жесткий женский голос спросил из зала:

– Мистер… Кэллоуэй?

– Да, Брайан Кэллоуэй. – Молодой человек повернулся в направлении голоса и приложил руку к глазам, защищаясь от мощного света прожекторов.

– Вы где-нибудь работаете в дневное время? – спросил тот же голос.

– Да, – ответил Брайан. – Преподаю сценическую речь и основы драматического искусства в одной из школ Бронкса.

– Насколько ваше расписание допускает возможность другой работы? – гулко звучал женский голос в стенах театрального зала.

– Мое расписание достаточно гибкое, поскольку у меня есть ассистент.

– Спасибо, мистер Кэллоуэй. – И все было окончено.

Молодой человек поклонился в темноту и удалился за кулисы.

– Отличная работа, Брайан. – Джэнет ущипнула его за локоть, когда он проходил мимо. – Я просто уверена, что тебя пригласят.

Брайан остановился и с улыбкой взглянул на жующую резинку девушку.

– Привет, Джи Би! Рад тебя видеть. Ну-ка теперь ты покажи им, как следует!

– Следующий! – выкрикнул все тот же жесткий голос из темноты зала.

Джэнет кивнула Челси и, скрестив два пальца, уверенно двинулась на сцену испытывать свою судьбу. Когда она остановилась около Коди Флинна, у нее подкосились ноги.

Коди изобразил улыбку, приветствуя появившуюся на сцене Джэнет. Он вытер ладонью губы и бесстрастно-монотонным голосом принялся читать полагающуюся реплику:

– Кэсси. А вот и ты. Твоя мать и я разыскивали тебя.

Умирая от страха, Джэнет посмотрела в темноту зала. Коди Флинн любезно указал ей то место в тексте, откуда ей следовало начинать. Джэнет вздрогнула, когда он прикоснулся к бумаге, затем вспыхнула и вперилась в трясущуюся страницу.

– Спасибо большое, – улыбнулась она Коди. – Ах да… п-п-привет, Эван. Что… ты… здесь делаешь?

Коди отступил на шаг и провел рукой по волосам. Было видно, что ему до смерти надоело.

– Я же сказал. Ищу тебя. Нам необходимо поговорить.

Джэнет посмотрела в текст, сильно прищурившись.

– О нас. И о доме. – Это мои слова, милочка, – с иронией заметил Коди, сверкнув своей ослепительной улыбкой.

Джэнет густо покраснела.

– О… простите… Поговорить о чем?

– О нас. И о доме, – терпеливо продолжал Флинн.

– Достаточно! – раздался из мрака жесткий голос. – Спасибо. Следующая!

Коди сочувственно пожал плечами.

– Ничего не поделаешь, крошка.

Джэнет с неприязнью посмотрела в сторону зрительного зала.

– Я просто забыла дома очки, а контактные линзы недавно испортились, поэтому…

Ее прервал голос Джун Рорк:

– Спасибо за то, что уделили нам время, мисс. Мы свяжемся с вами в случае надобности. Следующая, пожалуйста!

Челси почувствовала аромат жасминных духов Джэнет, когда та проходила мимо нее. На лице девушки застыло выражение жестокого разочарования. Челси взглянула на сцену: Коди Флинн уже ожидал очередную партнершу. Она сглотнула ком, застрявший в горле, и вышла на сцену под обжигающий свет прожекторов.

– Боже, вы ее видели? Что эта девица забыла на Бродвее? – пропел Коди, недоуменно качая головой.

Эта бестактная реплика мгновенно вывела Челси из себя. Многие девушки подобно Джэнет Берроуз выходят на сцену испытать удачу, стараясь изо всех сил, а их унижают ничтожества вроде этого Флинна. Она в упор посмотрела на него и произнесла:

– Я как раз собиралась задать вам тот же вопрос.

В пустом зале ее голос звучал несколько громче, чем она рассчитывала. Из темноты до ее слуха донесся короткий смешок. Коди мгновенно стал серьезным.

– Ты готова? – насмешливо спросил он.

Челси, все еще раздосадованная его высокомерием, парировала:

– Даже больше, чем некоторые.

Снова из темноты до нее донесся смех.

Коди откашлялся.

– Кэсси. А вот и ты. Твоя мать и я разыскивали тебя.

Челси ответила с прежней эмоциональностью:

– Привет, Эван. Что ты здесь делаешь?

– Я же сказал. Ищу тебя. Нам необходимо поговорить. – В голосе Коди исчезла прежняя монотонность, в нем зазвучали изысканные интонации профессионала, ловко отражающего выпады партнерши.

– О чем? – бросила она.

Коди приблизился к ней на шаг. Теперь он был само обаяние.

– О нас. – Эффектная пауза. – И о доме.

Челси лишь на секунду заглянула в текст и вновь посмотрела на Коди.

– Нам не о чем говорить. – И резко отвернулась.

Коди инстинктивно подался за ней.

– Да нет же, есть о чем. – Он столько раз за утро повторял эти слова, что ему не было никакой необходимости заглядывать в листок с текстом. – И ты это отлично знаешь.

Она успела пробежать глазами следующую реплику, пока Коди произносил свою. Едва он замолчал, как Челси резко повернулась к нему:

– Не думаю. Я знаю лишь то, что у тебя интрижка с моей матерью. – Пауза. Гневный взгляд, устремленный на Коди. – Ты считаешь, что вел себя прилично? – Она медленно начала наступать на Коди. Тот отступал, точно защищаясь. – Но ты ошибаешься. Я видела тебя на той вечеринке. Я видела вас обоих. – Она на секунду задержала взгляд на листке с текстом и тихо произнесла: – А теперь прочь из моего дома.

– Не так! – вдруг раздался голос из темноты, отчего у Челси учащенно забилось сердце. – Еще раз, злее и громче. – Голос приблизился.

Челси без всяких возражений подчинилась.

– А теперь прочь из моего дома! – агрессивно и угрожающе выкрикнула она.

– Еще громче! – Голос был где-то совсем рядом.

Челси увидела на краю сцены маленькую женщину в темно-коричневой куртке. Тонкая струйка дыма поднималась от зажженной сигареты. Челси придвинулась вплотную к Коди так, как если бы именно он был объектом ее сильнейшей ненависти.

– А теперь прочь из моего дома!

– Неплохо. – Джун Рорк стояла, скрестив руки. – Но в первый раз мне понравилось больше.

Коди и Челси, не сговариваясь, рассмеялись. После чего он подмигнул девушке.

– Мне продолжать? – вежливо спросила Челси.

– Нет, достаточно. – Джун повернулась и вновь исчезла в темноте зрительного зала. – Спасибо, мисс. Следующий!

Джун Рорк даже не поинтересовалась ее фамилией. Челси было известно, что если у тебя спрашивают фамилию, то это хороший знак: можно надеяться, что тебя заметили. Разочарование всей своей тяжестью обрушилось на Челси. Ей-то казалось, что все так хорошо получилось. Ища поддержки, она взглянула в ярко-зеленые глаза Коди.

– Не волнуйся, – ободряюще прошептал он, поглаживая усики. – Все было хорошо.

Следующий кандидат уже выходил на сцену.

Челси скрылась во мраке кулис, не зная, что и думать. Прочие желающие молча сидели в ожидании своей очереди. Она прошла к черному ходу, в сердцах толкнула дверь и, вдыхая спасительную свежесть воздуха, смешалась с бродвейской толпой.