"Игра без правил" - читать интересную книгу автора (Эдвардс Робин)

23

Ни единым словом или движением, ни единым выходом или уходом прогон не отличался от восьми недель репетиций. Однако в преддверии премьеры, до которой оставалось два дня, нервы каждого, кто находился сейчас на сцене – в костюмах и гриме, среди смонтированных декораций, – были напряжены до предела. Волнение было естественным, но совершенно напрасным. Спектакль был отработан до совершенства. Джун Рорк и сама считала его своим величайшим достижением. Все прошедшие недели она мучилась, сомневалась, сможет ли собрать разрозненные сцены в единое целое. Но мозаика получилась безупречной. С самого начала представления, когда открылся занавес, и до последней сцены, когда Эван Чэмберс поцеловал Кэсси Фрэнкс и они, взявшись за руки, убежали за кулисы, Джун не сделала ни единого замечания, ни единой поправки. С ее точки зрения, работа была завершена и полностью готова к показу.

Наконец в зале вспыхнул свет, и она повернулась к сидящим рядом Артуру Трумэну и Дино Кастису, пытаясь угадать по выражению их лиц, каков же окончательный приговор.

– Ну как?

– Чудесно, Джун. Просто великолепно! – с сияющей улыбкой произнес Артур. – Спектакль захватил меня от начала до конца. – Он повернулся к Дино. – Поздравляю, Дино, успех в наших руках.

Дино как-то неуверенно кивнул и махнул рукой:

– Я не очень-то разбираюсь в этих вещах. По мне, так, если бы эта вещь шла по телевизору, я бы переключился на другой канал еще в начале.

Джун почувствовала, как ее сердце защемило от острой тревоги.

– Почему?

Джун чувствовала себя как мать, которая видит своего малыша, стоящего на неокрепших ножках посреди улицы на пути у стремительно летящего на него потока автомашин.

– Мм… мне кажется, немного затянуто. – Он пожал плечами. – Но это мое личное мнение. Наверняка многие сойдут с ума от всей этой дряни: поцелуи, бесконечные выяснения, кто кого любит… Очень похоже на «Дни нашей жизни». Не люблю я такие штучки. Я бы предпочел драки, автомобильные погони, ну… или что-нибудь в этом роде.

Артур подбадривающе похлопал Джун по руке. В его взгляде читалось искреннее участие: не принимай, мол, близко к сердцу – он же варвар.

– Не волнуйся, дорогая. Я думаю, что театралы будут в восторге.

– Надеюсь. – Джун с надеждой посмотрела в серые глаза Артура. И все же она беспокоилась. Чем же Дино так недоволен? Да, он неотесанный кретин, но ведь в случае успеха спектакля он получит кучу денег!

Она снова повернулась к Дино.

– Знаешь, просто начинают сдавать нервы…

– Именно! – расхохотался Дино. – Я это предвидел. Минут через двадцать из ресторана пришлют провизию. Так что все смогут расслабиться.

Артур приятно удивился:

– Из ресторана? Что это значит?

Дино по-приятельски похлопал драматурга по плечу.

– Это значит, что все мы сможем неплохо провести время. Вечеринка в честь последнего дня репетиций. Приглашаю всех!

Джун шутливо нахмурилась.

– Боюсь, как бы не переусердствовать. Не хватало только, чтобы кто-то вышел из строя перед премьерой. С вашего позволения, джентльмены, пойду проинструктирую ребят, как себя вести.

Джун поднялась и направилась за кулисы.

Она слышала, как Дино продолжал критиковать постановку. Сердце Джун опять сжалось. Ей захотелось услышать еще чье-нибудь мнение. Где же Коди? Он-то скажет ей всю правду. Она не могла полагаться на собственную объективность. Но Коди можно довериться. Что уж тут говорить, если она доверила ему свою жизнь.

В последнее время Джун было все труднее сосредоточиться на пьесе, ведь в ее жизни появился мужчина. И что это был за мужчина! Ни о чем другом, кроме как о Коди, она не могла думать. Они старались, насколько возможно, держать свои отношения в тайне, что было непростой задачей. Ей хотелось смотреть на него, ловить его взгляд, без конца говорить, что любит его, но до сих пор она не отважилась сказать ему это вслух. Настоящей пыткой было находиться рядом с ним на людях и не иметь возможности до него дотронуться. Новые чувства и переживания, так внезапно захватившие Джун, вдохнули в нее новую жизнь, заставили по-новому оценить пьесу, увидеть в ней новые нюансы и перспективы. В труппе все заметили, как она изменилась, – и всем это нравилось.

Джун нырнула за кулисы, где все актеры с нетерпением ждали ее появления, застыв в немом ожидании. Она молча оглядела бледные, напряженные лица. Главное сейчас, подумала Джун, не дать им расслабиться.

– Мистер Кастис сказал, что игра была очень вялая. Будь это телеспектакль, он бы переключился на другой канал. – Актеры приуныли. – Но я думаю, что он просто полный кретин, – добавила Джун и, выдержав паузу, весело улыбнулась. – И страшно горжусь всеми вами.

Волна облегчения смыла напряжение, и вся труппа разразилась бурной овацией. Брайан казался особенно польщенным, ведь этих слов он ждал как награды.

Джун дождалась, когда всеобщее оживление немного улеглось, и продолжала:

– Но смотрите не расслабляйтесь. В пятницу вечером на вас будут смотреть тысячи глаз. Играйте так же, как сегодня, и я обещаю, что никто не останется равнодушным. – Она еще раз обвела всех взглядом: – А сейчас можно отдохнуть. Смывайте грим. Сворачивайте декорации. А завтра постарайтесь хорошенько расслабиться перед премьерой. Кстати, через полчасика мистер Кастис приглашает всех на вечеринку.

Гром аплодисментов и ликующие возгласы заглушили ее последние слова.

Вечеринка оказалась совершенно непохожей на те сборища, которые обычно устраивал Дино Кастис. Среди присутствующих чувствовалась непривычная сдержанность, гости прогуливались, тихо болтая о том о сем, и наслаждались великолепным угощением. До шампанского никто не дотронулся, не желая искушать судьбу и праздновать успех заранее. Однако развлечься коктейлями и пивом было в порядке вещей. Пусть шампанское подождет до премьеры. Оно будет более уместно, когда опустится занавес.

– Ты сыграла сегодня просто классно! – Брайан, прогуливавшийся со стаканом пива, столкнулся с Челси на пороге артистической уборной.

– Спасибо, – весело отозвалась она и заспешила к бару. На ходу она быстро подобрала волосы и заколола их сзади. – Виски с содовой, пожалуйста, – обратилась Челси к бармену в униформе.

Брайан нагнал ее у стойки бара.

– Так хочется пить?

Она удивленно посмотрела на Брайана.

– О чем это ты?

– Просто ты так рванула к бару, что чуть не сбила меня с ног.

Челси недовольно нахмурилась.

– В чем дело, Брайан? Думаешь, если ты попался мне на пути, то я сразу должна бежать к тебе и вешаться на шею? Да кто ты такой?

Лицо Брайана помрачнело.

– Извини, я только подумал…

– Не будь ребенком, Кэллоуэй. Здесь тебе не школа. Мы сюда пришли не дурака валять. И не вздумай опять мне читать свои лекции. Надоело! Понятно?

Она незаметно поискала глазами Коди и, увидев его рядом с Джун, быстро схватила свой стакан с виски.

– А теперь мне надо идти.

Она повернулась, чтобы уйти, но Брайан был настроен решительно.

– Знаешь, однажды одна молодая особа сказала мне, что ни за что не согласится стать примой или по крайней мере не позволит, чтобы успех вскружил ей голову.

Челси резко повернулась, щеки ее пылали от ярости.

– Теперь я понимаю, почему ты до сих пор сидишь по уши в дерьме, Кэллоуэй. Ты просто не умеешь вовремя уйти. – Она издевательски подняла свой стакан, будто только что произнесла в его честь тост, затем, круто развернувшись, направилась к Коди и Джун.

Брайан отвернулся и сделал большой глоток. Да, вот оно и случилось. Лилиан была права. Избежать этого невозможно. Оправдались его самые худшие ожидания. А он искренне верил, что Челси не такая, как другие.

Ему захотелось поскорее уйти, и он уже направился к выходу, когда увидел, что на сцену в сопровождении медицинской сестры въезжает Лилиан в инвалидном кресле. Брайан воспрял духом.

– Лилиан! – радостно воскликнул он.

Она помахала ему рукой.

– Брайан!

Ее лицо все еще было скрыто бинтами, а нога покоилась в гипсе, схваченном по бокам металлическими обручами.

Многие из присутствующих уже узнали Лилиан и спешили ей навстречу. Брайан первым подошел к ней и ласково взял за руку.

– Рад снова тебя видеть, – сказал он.

Глаза Лилиан засияли из-под бинтов.

– А я тебя. Я так обрадовалась, когда Карл позвонил мне сегодня утром и пригласил сюда, к вам. А то мне уже начало казаться, что обо мне все забыли.

– Что ты, этого никогда не случится, – подмигнул ей Брайан и похлопал по плечу. – Жаль, что тебя не было сегодня на генеральной репетиции, – грустно вздохнул он.

– Да, жаль. Но я собираюсь на премьеру. Ничего не хочу смотреть до премьеры.

Лилиан потянула его за руку:

– Наклонись поближе.

Брайан послушно наклонился.

– Ну скажи же мне – как твоя «маленькая проблема»? Я имею в виду Челси? – шепотом спросила она.

– Увы, она выросла в очень «большую проблему», – с грустной улыбкой ответил Брайан. – Ты говорила, что такое случается со всеми, но с ней творится просто что-то неладное.

Глаза Лилиан помрачнели.

– Ну надо же!

Брайан пожал плечами и отхлебнул еще пива.

– Да-да…. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку поверх бинтов. – Спасибо за участие. Хочешь чего-нибудь выпить?

– Стаканчик минеральной воды с удовольствием. – Она улыбнулась и кивнула в знак благодарности.

Ей стало ужасно жаль Брайана. Она долго смотрела ему вслед, пока он шел к бару, заказывал напитки. Какой же он все-таки внимательный и добрый. И если Челси до сих пор не поняла этого, то она просто глупа. Лилиан огляделась в поисках Челси. Ах, вот и она. Беседует о чем-то с Карлом Мэджинисом. Дурочка. В осанке и движениях девушки появились первые признаки звездного высокомерия. Лилиан Палмер вспомнила себя много лет назад. А вот и Коди Флинн. Стоит неподалеку от Челси, рядом с Джун Рорк. Глядя на Коди, Лилиан улыбнулась, вспоминая холодное вино и жаркую сауну. Она попыталась поймать его взгляд, но Коди не заметил ее, чрезвычайно увлеченный разговором с Артуром Трумэном.

Коди изо всех сил старался делать вид, что внимательно слушает пространные рассуждения Артура по поводу пьесы, но мысли его витали уже далеко. Джун была рядом, и он понимал, что ее присутствие не оставляет ему ни малейшего шанса приударить за другими женщинами. После прогона ему удалось успокоить Джун и развеять ее сомнения, пожурив, однако, за излишнюю самокритичность. Неподалеку он заметил хорошенькую Челси Дюран, которая не упускала случая с ним пококетничать. Да, до сих пор она оставалась его партнершей по сцене, примой, так и не став очередным экземпляром в его коллекции кино– и театральных див. Эту профессиональную оплошность Коди намеревался исправить в самое ближайшее время.

Джун повернулась к Коди и деловым, несколько жестким тоном сказала:

– Мистер Флинн, могу я поговорить с вами?

Господи, о чем опять? Коди вдруг стало неловко, как будто его застали за непристойным занятием. Он посмотрел на Артура.

– Извините, Артур, я на минуту…

Артур кивнул.

– Идите, идите, молодой человек. – И двинулся к Аманде, где на него тут же обрушился новый поток комплиментов и восхищения.

– Ну, что случилось? – простодушно спросил Коди, едва они очутились наедине в артистической. – Ты, наверно, собираешься отругать меня за ту реплику, с которой я влез во втором действии? Прости. Больше не повторится.

Джун тщательно заперла дверь. Похоже, ее мысли были очень далеки от репетиционных проблем. Она с улыбкой повернулась к Коди и обняла его за шею.

– Я больше не могла ждать ни секунды!

Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Коди рассмеялся.

– Так, значит, это была просто шутка? Как нехорошо, мэм!

Джун подтолкнула его и почти силой усадила на один из стульев, стоявших у гримировочного столика.

– Вы вычислили меня, агент Флинн. Но слишком поздно, чтобы спастись! – Джун, дурачась, заговорила с немецким акцентом: – Ти ест мой пленник. И сейчас ти будешь виполнят мой приказ. У меня ест… один способ…

Коди рассмеялся.

– Ты дуришь. Джун нахмурилась, немного обидевшись.

– Но мне все равно нравится, – быстро добавил он, сдаваясь.

Так и быть, Челси Дюран он займется в другой раз. А Джун бывает очень забавной, в особенности когда дуется на него. Сейчас он и сам не прочь немного подурачиться.

– Так какие будут приказания, моя госпожа?

Таблетка валиума лишь усилила ее сексуальную энергию, вызвав поистине необузданный аппетит. Без сочетания транквилизаторов и алкоголя она бы никогда не решилась на подобную дерзость в театре, подвергая себя риску разоблачения. Наконец-то тяжкий груз подавляемых желаний и неуверенности бесследно исчез, и Джун преобразилась на глазах. Теперь она – соблазнительница, искусительница, хищница, жаждущая насыщения. А ее жертва и не подозревает о том, какое испытание страстью ее ждет.

Она подошла вплотную к Коди, и ее рука решительно скользнула по его бедрам туда, где под тканью брюк находилась цель ее поисков.

– Приготовься к самой изощренной эротической пытке, дружок. Ты рискуешь погибнуть.

Столь пафосное вступление только рассмешило его.

– Пожалуйста, пощади.

– Ни в коем случае. – Джун торопливо расстегнула «молнию» на его брюках, и ее рука жадно скользнула внутрь. К своему разочарованию, она обнаружила там вялый орган, который никак не соответствовал степени ее возбуждения. – Так дело не пойдет.

Коди беспомощно посмотрел на нее. В следующее мгновение Джун решительно стянула с него брюки. Жалобно звякнул упавший на пол ремень. В считанные секунды она добилась своего.

Джун проворно скинула джинсы и отшвырнула их в дальний угол комнаты, туда же полетела и майка. Одним молниеносным прыжком Джун повисла на Коди, скрестив ноги у него за спиной. Легкое, хрупкое тело Джун оказалось столь невесомым, что Коди только улыбнулся и приник к нему.

Он заглянул ей в глаза и нежно поцеловал ее в лоб.

– Что теперь? – спросил он.

– А теперь мы будем танцевать, – ответила Джун.

Джун и Коди занимались любовью, стоя посреди комнаты и лежа на холодном, покрытом линолеумом полу, привалившись к туалетному столику и прислонившись к двери, лежа на груде костюмов и даже сидя на маленьком шатком стульчике. Порой ему казалось, что если она и не убьет его, то по крайней мере сделает калекой. Даже когда он достиг оргазма, сдерживаемого в течение почти двух часов, Джун не оставила его в покое. Она продолжала осыпать его поцелуями, ласкать губами и языком до тех пор, пока не возбудила его снова, требуя удовлетворять ее еще и еще. Она превратилась в бездонную яму желания, и это начинало тревожить Коди.

Он еще не встречал в жизни женщину, которую не мог бы удовлетворить. Но Джун все было мало.

Наконец глаза ее закатились, тело свела судорога сильнейшего наслаждения, из горла исторгся полувопль-полустон, и Джун безжизненно рухнула ему на грудь. Коди взглянул на часы. Три часа непрерывной любви. Верилось с трудом. Даже для него такое время можно было считать рекордным. В ушах у него звенело, страшно хотелось пить. На их влажных телах блестели крупные капли пота. Коди надеялся от всей души, что на сегодня все кончено. Он сидел и размышлял, как долго ему еще придется собираться с силами, чтобы встать. Да и Джун, вероятно, нужна была помощь.

– Э-эй, куколка! Джун, дорогая! Радость моя! – Он тронул ее за плечо. – Кажется, ты сегодня вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Так что можешь расслабиться.

Но, к его удивлению, Джун не подавала признаков жизни.

– Черт побери! – Тут Коди по-настоящему испугался. Кончиками пальцев он нащупал сонную артерию у нее на шее. Слава Богу, пульс прослушивался. Коди вздохнул с облегчением. Ну и напугала же она его. Не хватало еще, чтобы Джун хватил удар и она скончалась прямо у него на руках. Ему стало не по себе. Не слишком ли большая плата за то, чтобы немного подправить карьеру?

Коди приподнял безжизненное тело Джун со своей груди и посмотрел на ее безмятежное лицо с полуоткрытыми губами. Ее грудная клетка чуть заметно вздымалась. Значит, она дышит. Хорошо. Неужели это обморок? Он взял ее за плечи и немного встряхнул, тщетно пытаясь привести в чувство.

– Черт возьми, – размышлял вслух Коди. Во всем случившемся было что-то нелепое, даже жутковатое. – Она впала в забытье. Кто бы мог подумать?