"Елена Арсеньева. Шальная графиня" - читать интересную книгу автора

которое заставило когда-то уцепиться за якорный канат расшивы, или набрести
в солончаках на заброшенный колодец, или поймать спасительную волну у
побережья Скироса... Теперь вся ее недолгая жизнь медленно проходила в
памяти чередою картин. Точно такой же была когда-то Августа, убиваемая
таинственным, зловещим излучением крестика, подаренного ей Чекиною; точно
так же угасала отравленная с помощью aqиа tofаnа Хлоя... Теперь настал и ее
черед.
Мысль о неотвратимой смерти стала первым камушком, о который Елизавета
споткнулась в своем покорном продвижении к вечности.
Для нее слово "смерть" всегда было связано со словом "вдруг". Вдруг
опрокинулась лодка посреди Волги. Вдруг выскользнула змея из-под ноги
Леонтия. Вдруг голодный, жадный пламень полетел по подземному коридору, где
бежали они с Казановой, графом де Сейгалем. Вдруг навис над ней
рассвирепевший медведь... И не хотелось верить, что в медленном умирании,
которое свершается как бы само собою, отсутствует это необходимое - и
спасительное! - вдруг. То есть причина, которую можно устранить, а значит -
выжить.
Ей ни с кем, даже с Татьяною, даже с Елизаром Ильичом не захотелось
поделиться догадкою, вдруг затлевшей в душе. Собственно, даже не догадкою, а
так... последним трепетом былой гордыни, которая, оказывается, одна могла
спасти ее жизнь, ибо заставила вспомнить, что Елизавета кому-то мешает. И в
ней, вспыльчивой, как порох, но не злопамятной и совсем не мстительной, чуть
ли не впервые вызревало благотворное, целительное желание во что бы то ни
стало выжить - и дознаться, и отомстить своим врагам.

Итак. Кто желал ей гибели? Орден, кажется, утратил ее след, вдобавок
трое засланных им убийц погибли в Санкт-Петербурге... У Елизаветы не хватило
воображения представить, чтобы эта могущественная секта тратила столько сил
на преследование дерзкой девчонки, которая всего-то и осмелилась, что
оскорбила их магистра (со свойственным ей пренебрежением к мелочам Елизавета
начисто позабыла, что этого магистра она не просто оскорбила, но и
застрелила; а в пожаре, устроенном ее спасителем де Сейгалем, погибло
множество приверженцев Ордена). Она почти не сомневалась, что виновны
другие, но кто, кто?
Хуже всего, что их невозможно было поймать на месте преступления. Даже
искренне расположенный к Елизавете Потап Спиридоныч не сомневался в истинных
причинах болезни: эка невидаль, женщина не может оправиться после родов! На
это, конечно, и рассчитывали злоумышленники. Даже проницательная Татьяна
голову сломала в поисках причин хвори. Сперва думала, что все дело в молоке,
которое одно только и пила Елизавета. Она слыхала от своей матери, что
красавица Ружа, первая жена Тодора, отца Неонилы, когда-то сжила со свету
свою соперницу (и родильная горячка была тут ни при чем!), каждый день
ненадолго опуская в бадейку с водой, из которой та пила, дохлую змею. А вода
ли, молоко ли - невелика разница! Но все же дело было в чем-то другом! Ведь
Татьяна, пившая то же молоко, чувствовала себя прекрасно.
Она снова и снова присматривалась к обитателям дома. Как ни раздражали
ее своей тупостью и забитостью почти все слуги (да и управляющий тоже, если
на то пошло: мужчина должен быть половиком, который радуется, когда женщина
вытирает об него ноги!), Татьяна не замечала вокруг них темных, мрачных
теней, означающих злодеяние или хотя бы злоумышление. Эти люди были