"Елена Арсеньева. Шальная графиня" - читать интересную книгу автора

и едва одетым. Руки его были связаны, на шею накинута петля, конец которой
держал чернобородый, одноглазый, похожий на цыгана мужик вида столь
угрожающего, что ругательства и проклятия замерли на устах.
Из повозки вывалилась Аннета. Следом выскочил молодой красавец, зеленые
глаза которого блеснули насмешкою при взгляде на "лютую барыню". Та рухнула
к его ногам, умоляя умилосердиться, пощадить ее женскую честь и отпустить с
миром.
На румяное лицо светлокудрого разбойника взлетела белозубая ухмылка:
- Это ты помилуй меня, барынька! Отпущу, отпущу тебя, даже если
просить-молить станешь, чтоб крепче держал. На что мне такое сухое да
жесткое мясо? Я девок пышных люблю, чтоб на головах у них не дохлые волосья,
а русые косоньки кудрявились! - И он прошел мимо, больше не взглянув на Анну
Яковлевну.
Тут из толпы налетчиков выступил не кто иной, как Данила-парикмахер,
при виде коего Аннета издала дикий вопль ужаса. Но он ей ничего не сделал, а
только походя смахнул с головы соболий капор вместе с париком. Валерьян
счел, что у него начинается предсмертный бред, когда увидел, что старательно
прятала от него любовница все эти годы.
Аннета упала ничком, задергалась в яростных рыданиях, тщась хоть в
сугроб закопать плешивую головенку. Двое разбойников схватили ее за руки, за
ноги и, раскачав, зашвырнули в сани, к задку которых привязали графа.
Сани полетели по лесной дороге. Валерьян принужден был бежать следом,
пока не упал и не отдался на волю божию. Возблагодарил было судьбу, когда
лошади стали; угадав же, что ему уготовано теперь, взмолился о пощаде. Да
его никто слушать не желал. Разбойники, в числе коих был и Данила, и тот,
схожий с цыганом, подхватили его под микитки и, подтащив к недавно ставшей
Волге, с криками:
- Крещается царь Ирод! Крещается Сатана! - кинули на тонкий лед,
который вмиг проломился. Граф ухнул в купель столь студеную, что умер еще
прежде, чем разбойники, желавшие продлить пытку, вытянули его на
поверхность.
Своей смертью граф лишил их удовольствия покуражиться, потому они
торопливо бросили его в самые дряхлые сани, запряженные хилой, старой
лошаденкою. К облучку привязали кучера Лавра, наказав гнать вовсю и не
останавливаться нипочем, ежели хочет быть жив; двух лакеев, крепко выдрав,
пустили восвояси. К мертвому графу в бесстыдной позе накрепко прикрутили его
донага раздетую любовницу. Затем одноглазый сунул коняге под хвост зажженный
прут, отчего она, взревев, взбрыкнула и во всю прыть ринулась по дороге
обратно в Любавино. И скакала так до самой деревни, пока не пала прямо в
оглоблях.

Стояла глубокая ночь, когда мертвого графа Строилова и чуть живых Лавра
и Анну Яковлевну принесли в барский дом крестьяне, разбуженные дикими
криками "лютой барыни". Ее не сразу признали. Однако поверили старому Лавру
и доставили плешивую госпожу куда велено, сдав с рук на руки ничего со сна
не соображавшей дворне.
Подхватились Елизавета с Татьяною, прибежали, захлопотали, приказав
жарко топить баню, греть воду, тащить топленого медвежьего жиру, водки... Но
все это помогло одному только Лавру. Сама Анна Яковлевна, не промучившись и
получаса, скончалась, найдя в себе силы напоследок пробормотать почернелыми