"Елена Арсеньева. Государева охота " - читать интересную книгу автора

времени, я тоже не сомневаюсь".

Август 1729 года

- Чего задумали? - косноязычно выговорила "русалка", словно не веря
своим глазам. - Бежа-ать? От меня небось не убежите!
И, запрокинув голову, она разразилась таким злобным, таким страшным
смехом, поистине нечеловеческим, более напоминающим уханье филина, что
Данька понял, похолодев: да ведь девка безумна! Ну, можно было раньше
догадаться, что ее пугающее распутство объяснимо только убогостью ума.
Мысли промелькнули в одно мгновение, потом думать стало как-то некогда.
Несмотря на убогость, девка оказалась крайне приметлива и сообразительна.
Она мигом постигла намерения пленников и ринулась на них с такой яростью,
что Данька даже зажмурился, не в силах ничего поделать, потому что руки его
все еще оставались связаны.
Девка схватила его за грудки, оторвала от пола и принялась трясти так,
что Данькина голова моталась, будто у тряпичной куклы, а зубы начали
выбивать дробь. Он еще успел испугаться, как бы язык не откусить, а потом
девка с силой швырнула его на топчан. Дон Хорхе, придавленный Данькой, издал
короткий мучительный сгон и умолк, Данька рванулся было, но девка снова
вцепилась в него и принялась трясти, выкрикивая что-то бессвязное,
неразборчивое, и в этой непонятности ее коротких воплей заключалось самое
страшное, она, чудилось, творила какие-то ведьмовские заклинания, а от
несвежего духа, исходящего из ее рта, Даньку начало мутить, голова
закружилась, сознание снова начало ускользать...
И вдруг девкины руки разжались - правда что вдруг, Данька даже на ногах
не устоял, плюхнулся на пол, заелозил, пытаясь отползти подальше от
мучительницы, а она словно и не замечала его жалких попыток к бегству! Она
качалась, гнулась, силилась что-то оторвать от себя - что-то, запрыгнувшее
на ее спину, рычащее, грызущее ее плечи...
Остроухая голова вырисовалась в рассветных лучах, и Данька, не веря
глазам своим, прохрипел:
- Волчок! Родимый... неужто ты?! - И закричал яростно, безумно,
мстительно, почти не владея собой: - Ату ее! Куси, Волчок, куси!
Понукать пса особенно не требовалось. Почуяв, что Данька в опасности,
он бросился искать - и вот увидел его в руках какого-то чудища, более
напоминающего росомаху, чем человека. Росомах Волчок ненавидел лютой
ненавистью, поэтому он готов был перервать шею омерзительному существу.
Однако боль придала девке необыкновенную силу. Она откачнулась к стене
и с силой ударилась об нее спиной, так что балаган ходуном заходил. Волчок
соскочил с нее, забежал спереди и начал кидаться, хрипя и заходясь лаем.
Девка била ногами куда попало, иногда попадая и по собаке. Дважды ей удалось
отшвырнуть от себя Волчка, дважды он, подпрыгнув, крепко цапнул ее за ляжки.
Наконец она как-то изловчилась проскользнуть мимо пса и ринулась прочь от
балагана, то вскрикивая, то завывая, будто раненое животное. Волчок, рыча,
ринулся следом.
Данька сел, переводя дыхание. Отер пот со лба, кое-как пригладил волосы
дрожащими руками - и только тут осознал, что они больше не связаны. Должно
быть, Хорхе успел основательно подгрызть веревку, вот она и лопнула, покуда
девка волтузила и швыряла туда-сюда своего беспомощного пленника. Слава