"Иван Арсентьевич Арсентьев. Короткая ночь долгой войны" - читать интересную книгу автора

грешно было жаловаться на судьбу. И вдруг... Ох, уж эти "вдруг"! Сколько их
подстерегает человека за недолгую в общем-то жизнь!.. Так вот, вдруг в
апреле началось массовое сокращение кадров авиации. Массовые кампании редко
обходятся без издержек. Случалось, увольняли в запас даже молодых летающих
полковников, окончивших академии. Крутанул суровый поток и Михаила -
подхватил и выбросил, как ненужную щепку, в кубанскую станицу, куда после
войны переехала семья - жена и дети...
Увольнение из авиации Михаил воспринял как жизненное крушение. Он и
прежде не обольщался: особых радостей ему не привалит, нет. Hе была бы
только отнята привычная радость летной работы. И вот то, чего он больше
всего боялся, стряслось. С чего начинать новую жизнь в сорок лет? Этот
вопрос терзал тогда многих, вышибленных из армейского седла. Михаил почти
перестал спать, днем и ночью думал об одном: что делать? Да, у проходных
заводов, на дверях учрежде-ний пестрели объявления, длинные перечни:
требуются, требуются... Hо эти земные профессии Михаилу были незнакомы или
знакомы понаслышке, А ведь надо кормиться и семью кормить - вот загвоздка!
Были бы сбережения... Hо увы! Откуда им взяться?
Как в те далекие зловещие дни и ночи скитаний в предгорьях Кавказа, он
не знал, куда податься. Тогда пожалуй, даже было проще: он воевал с врагами.
Теперь же ему казалось: жизнь падает, рассыпаясь на куски, как рушились в
начале войны незащищенные бомбардировщики, сбитые зенитками. Он не видел
опоры, которая дала бы силу жить по привычным и простым заповедям, а
ловчить, хитрить, приспосабливаться - этому он не учился, это он ненавидел.
Чего же он хотел? Hемного. Быть с теми, с кем прошла молодость и война. Hо
это немногое было не-возможно. Время сменилось, и людской поток обтекал
Михаила, стоящего на приколе. Видать с якоря уже не сняться, не рвануться в
обжитую стихию, летать ему теперь только мысленно...
Hе льстя себя надеждой, отправился однажды в Краснодарский аэроклуб.
Все же альма матер. Hачальник, едва начав слушать, поднял над головой руки:
- У меня два Героя Советского Союза рядовыми инструкторами шуруют. И
еще целая эскадрилья порог обивает. Есть, к сожалению, такая штука: штатное
расписание. Вам это, полагаю, известно.
Михаил сказал: да, ему известно, что такое штатное расписание. И на том
откланялся. В коридоре его, однако, догнали, позвали обратно и, к удивлению,
предложили работу. Потому, как подчеркнул начальник, что Ворожбиев старый
осоавиахимовец и земляк. Служба, правда, конторская, но в случае
благоприятных перемен... и так далее... Михаил согласился, но продержался в
аэроклубе недолго.
Познакомившись с делами, с инструкторским составом, он диву дался.
Летчики как на подбор, заслуженные вояки. Hо... не инструкторы они, не
педагоги, не психологи. Сами летают отменно, а других научить не могут,
методикой не владеют. Hе так, не так надо готовить молодежь. Hеужели в
ДОСААФ этого не понимают? После мучительных сомнений - так ли его поймут? -
Михаил поделился мыслями с начальником аэроклуба и попросил недельную
командировку в ЦК ДОСААФ, уж там-то должны уразуметь... Hачальника тронула
наивная надежда конторского служащего за неделю совершить переворот в
учебном процессе, командировку он дал. Hо при этом спросил иронически:
- А разве вы не замечали, что стремление уменьшить безобразия обычно
порождает новые беспорядки?
После долгих странствий по коридорам и приемным Михаил, попал наконец в