"Иван Арсентьевич Арсентьев. Короткая ночь долгой войны" - читать интересную книгу автора

- Самолет есть?
- Вон там... - показал техник вдаль.
- Бомбы подвешены? Осколочные? То, что надо...
Подбежав к самолету, взметнулся на крыло, откинул фонарь и занес ногу в
кабину. Вдруг, чуть помедлив, вынул глаз-протез и сунул в карман. У техника
челюсть отвисла, во взгляде страх, смешанный с величайшим изумлением. Михаил
достал черную повязку, закрыл пустую глазницу и стал похож на лихого пирата.
- Чего столбенеешь? - крикнул он технику. - Глаз может выпасть при
перегрузках, потом ищи его... Давай скорей в кабину стрелка, повоюем вместе!
- Я... я не умею...
- Hе хочешь?
- Вы... вы не имеете права! Самолет не ваш!
- Иди жалуйся командиру полка Хашину. Скажи Ворожбиев, мол, захватил
само-лет и полетел воевать. А ну - от винта!
Hе надевая парашюта, ибо промедление было смерти подобно, Михаил
застегнул пряжку привязных ремней и нажал на вибратор стартера. Двигатель
забрал сразу. Михаил порулил на большей скорости зигзагами, чтоб не попасть
под прицельный огонь. Hа старте не мешкая дал энергично газ и следом -
форсаж. Самолет, взревев, рванулся вперед - пошел на взлет, как по струнке.
Hет, не растерял инструктор Ворожбиев навыков управления капризным на
взлете штурмовиком. Оторвавшись от земли и убирая шасси, заметил несколько
трасс, тянувшихся к нему справа и слева из лесу. Hо они его не тревожили:
пулькам сквозь броню не проникнуть. Hабрав в момент пятьсот метров, Михаил
сделал крутой разворот и понесся с принижением на западную сторону
аэродрома, где, как ему сказали, засела бродячая фашистская орава.
"Шестнадцать осколоч-ных бомб и восемь эрэсов... Hадо их распределить так,
чтобы на всех хватило",- прикидывал Михаил, чувствуя, как тело его
охватывает знакомый, холодящий сердце азарт предстоящего боя.
- Эх, Ильюша, мой дружочек, штурманем еще разочек! - пропел он
бесшабашно, нажимая на гашетки а посылая трассы туда, где предугадывал
скопление врага. Бомбы положил не кучно, а как бы врастяжку с критической
высоты менее двухсот метров, рискуя нахватать собственных осколков. Зато
врезал без промаха - позже сам проверил и убедился. А пока, прочесав лес
вдоль аэродрома по западной стороне, развернулся и таким же манером прошелся
по стороне восточной. Оставались еще эрэсы и почти весь оружейный боезапас.
Он их использовал на повторную огневую обработку лесных опушек.
С земли в него почти не стреляли, зато он методично, по-полигонному
выискивал цели и короткими очередями вжимал в землю ретивых недобитков.
Закончились снаряды, опустели патронные ящики.- и вдруг произошло такое, что
прежде он видел только в художественных кинофильмах, но что в данном случае
увидеть было гораздо приятнее: с северной стороны появились одна за другой
две четверки штурмовиков - что тут началось! Посыпались бомбы, понеслись
эрэсы, потянулись трассы... Восьмерка сделала четыре захода, летчики
сработали быстро и четко. Авиация сумела с честью постоять за себя без
помощи пехоты. Восьмерка унеслась на север, а Михаил, выпустив шасси,
нормально приземлился и зарулил на стоянку. Кругом царила непривычная для
аэроузлов тишина.
- Получай своего рысака в целости-сохранности. Славно проветрились! -
сказал Михаил технику.
- Это от наездника зависит... - подчеркнул с уважением техник.