"Яков Арсенов. Избранные ходы (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

в научную библиотеку, чтобы покопаться в специальной литературе, но ничего
путного не находил, да и не мог найти - ведь космогонические проблемы,
волновавшие Решетнева, не встали еще во весь рост перед жителями Земли, а в
ученом мире по ним не было даже гипотез.
Жизнь Ярославцева дала трещину. Он продолжал преподавать без всякого
энтузиазма, но Решетнев был неукротим - как только в конце лекции
выдавалась свободная минутка, он тут же возникал над физическим спокойствием
аудитории и задавал свой очередной безответный вопрос.
Задумав смотаться на белые ночи в Питер на экскурсию, Решетнев устроил
себе блиц-сессию и сдал в день четыре экзамена - досрочно получил пятерку
за реферат по химии, отхватил зачет по истории КПСС, сдал математику и в
конце дня пришел на экзамен по физике с другой группой.
- Разрешите мне сдать физику досрочно - у меня путевка в Петергоф, -
попросил он Ярославцева.
- Тащите билет, - сказал физик не очень доверчиво.
Решетнев без подготовки набросал формулы. Что ему элементарная физика,
когда он вовсю занимается физикой космоса и макрочастиц!
- Я не могу вам поставить даже четыре, - сказал Малоярославцев, не
глядя на формулы и вспоминая неловкость, которую испытывал перед
неразрешаемыми вопросами. - Судя по зачетке, вы готовились в эти дни к
химии, математике и истории партии. Можно с уверенностью сказать, что физику
в руки вы не брали. Три балла.
Решетнев не стал возражать. Мелочным он не был. Он помнил, что говорил
по этому поводу Бирюк. На пять знает физику Бог, на четыре - профессор, а
студент, естественно, не больше, чем на тройку.
Слух об этом подвиге пронесся по всему курсу. Невероятно - в день
четыре экзамена! Приходили любопытные, смотрели - действительно! Одна и та
же дата рядом с отметками стояла в зачетке в столбик четыре раза.

День донора

Всю внеаудиторную информацию в 535-ю комнату по охапочке приносил
Бирюк. Мало того, что он руководил "Спазмами", он тащил на своей костлявой
спине все младшие курсы. Сколько зачетов было сдано по его рекомендациям!
Сколько новых дел акклиматизировалось в среде последователей с его легкой
руки! Преемственность поколений в отношениях первокурсников с Бирюком
проявлялась более чем наглядно. Он слыл за отца родного - был старше всего
на два года, а казалось, что на три.
Осведомленность Бирюка в учебных и бытовых вопросах была намного
пространнее поля его конкретной деятельности. Но еще шире была номенклатура
его увлечений. Чем он только не занимался! Моржеванием - раз, ходил в
кружок диссидентов по изучению английского - два, собирал, но не мог
сохранить всевозможные коллекционные вина - три. Разводил на балконе
петухов всех мастей, чтобы рассветы походили на деревенские, - четыре,
упражнялся в скульптуре - пять.
О дне донора оповестил всех тоже Бирюк. И не только оповестил, а провел
целую агиткампанию. Матвеенкова Бирюк уверял, что именно им, моржам, сдача
крови полезна как никому. На репетициях подбивал к этой кровопускательной
процедуре Гриншпона с Кравцовым, какими-то окольными путями доказывая, что
музыкантам донорство заменяет любые экзерсисы - освежает тело и очищает