"Яков Арсенов. Избранные ходы (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

- Вам ставлю пятерку без билета, вы и так достаточно потрудились в
семестре.
Татьяна сжалась от зависти и начала придумывать, по какой бы такой
причине и к ней Цыпленков мог бы отнестись вот так же льготно. Но геометр не
тронул ее и без всяких причин. Он только спросил:
- Ну, что, Черемисина, платья еще не пробуете изготавливать?
Татьяна хотела соврать, но не успела. Цыпленков вывел в ее зачетке
красивым чертежным шрифтом заветный "хор".
- Ну, Татьяна, ты молодец! - поздравили подругу одногруппники.
Черемисина от счастья не заметила, что ее назвали не Таней, а обозвали
Татьяной, чего она терпеть не могла.
Следом быстро вышли из кабинета еще две счастливицы - Марина и Люда.
Девушки оказались правы - Цыпленков растаял от духов, и проза, которую
несли экзаменуемые, не очень сказалась на отметках.
- А вообще Цыпленков ничего, - сказала Люда.
- Тактичный и обходительный, - сказала Марина.
- Мне кажется, он и был таким, - сказала Татьяна.
- Ну, теперь с начерталкой завязано глухо-наглухо! - сказал
Артамонов.

А вот с физикой выходило наоборот. Там, в отличие от начерталки, жизнь
прижимала к земле не студентов, а преподавателя Ярославцева, которого
Татьяна за маленький рост прозвала Малоярославцевым. Решетнев объяснял этот
феномен тем, что, по третьему закону Ньютона, на всякое действие объект
отвечает равным ему противодействием.
Ярославцев с первых дней намеревался приглянуться первокурсникам и
полюбить их, но Решетнев сводил на нет происки педагогического чувства. С
тех пор как Решетнев задал физику вопрос о периферийных последствиях черных
дыр, самым страшным для лектора Ярославцева стало приближение конца лекции.
Поначалу, когда Решетнев еще только осваивался на потоке, Ярославцев в
конце каждой лекции с чувством исполненного долга посматривал на часы,
стрелки которых аккуратно продвигались к звонку. Теперь он ожидал окончания
лекции как напасти.
По всем правилам педагогики, лектор, прочитав материал, должен спросить
у слушателей: какие будут вопросы? Или: нет ли вопросов по новому материалу?
Раньше Владимир Иванович Ярославцев спокойно бросал в аудиторию эту риторику
и, не глядя на студентов, аккуратно складывал в папочку свои шпаргалки, а
затем под звонок методично завязывал тесемочки этой папочки. Никто из
первокурсников ничем не интересовался. Всем все было ясно.
Теперь жизнь пошла сложнее. В конце каждой лекции по физике с галерки
вставал Решетнев и загонял Ярославцева в такие уголки вселенной, куда еще не
дошел солнечный свет. Похоже, таким образом Решетнев хотел расквитаться с
высшей школой за свое неудачное поступление в Московский институт
космических исследований.
Ярославцев был вынужден выслушивать вопросы, на которые наука
рассчитывала ответить лишь за рубежом двадцатого столетия. Очки физика
сползали на кончик носа, начинавшего непоправимо синеть, а лоб равномерно
покрывался испариной. Ярославцев пыжился, желая не уронить себя в глазах
аудитории, но спасительного звонка не следовало. Владимир Иванович обещал
ответить на заданный вопрос на следующей лекции и сразу после занятий бежал