"Андреас Эшбах. Выжжено" - читать интересную книгу авторачеловек не сознается добровольно, тем более если он действительно замышляет
что-то подобное. Маркус едва успел проставить во всех графах "нет", как самолет уже зашел на посадку, которая оказалась мягкой, словно скольжение горячего ножа сквозь сливочное масло. Когда готовились к выходу, вокруг были бледные, промаявшиеся целую ночь люди. Маркус, напротив, чувствовал себя выспавшимся и полным сил; он и в самом деле спал так крепко, как ему уже давно не удавалось. Они покинули самолет через телетрап, лучшие времена которого давно миновали: стенки проржавели на швах, а покрытие пола протерлось до металла. Но разве это имело значение? Как-никак, телетрапы стали обыденностью в аэропорту Кеннеди еще тогда, когда повсюду в мире приходилось топать от самолета по летному полю сквозь непогоду и ветер. На сгибе телетрапа одна дверь стояла раскрытой. Внутрь проникали интенсивный запах бензина (керосина, мысленно поправил себя Маркус), громкий гул двигателей на холостом ходу - и гнетущая, удушающая жара! После ночи в прохладе на борту самолета это было так, будто в нос ему ударило дыхание страны, покорить которую он прибыл. И вот, поди ж ты, это дыхание оказалось драконовым, огнедышащим! Потом они стояли в очереди на контроль и смотрели, как вооруженные люди в униформах орудовали металлоискателями. Очередь продвигалась медленно, прямо-таки мучительно медленно. Надо было перестать поглядывать на часы. Кабинки становились ближе с каждым шагом. Дойдет и его черед, это было неизбежно. И какая разница, когда это случится? В какой-то магический момент взгляд Маркуса упал на паспорт на первую напечатанную на бланке строчку: "UNITED STATES OF AMERICA". Вид этой строчки будто током пробил его. В продолжение мгновения у него было такое чувство, будто все тайны и загадки мира лежат перед ним разгаданными и раскрытыми, и одна из этих тайн состоит в том, что нет более всесильного, более могущественного порядка букв, чем этот. Затем спины стоящих впереди продвинулись еще на один шаг, ему надлежало замкнуть промежуток, и магический момент растаял. Но эти слова все еще были на бланке и сиять не переставали. На главном выходе четверо мужчин в ливреях сопротивлялись людскому прибою, вытягивая вверх таблички с надписью "Lakeside and Rowe". Надо было подождать, пока пройдут контроль все и группа соберется в полном составе. На парковке ждали четыре черных длинных лимузина, и кто-то пошутил, всерьез не веря: уж не на этих ли машинах их и повезут в город? На лицах мужчин в ливреях при этих словах не дрогнул ни единый мускул, но именно так все и случилось. Группа состояла из шестнадцати человек - как раз на четыре машины. Это было как в кино. Они двигались к серому контуру на горизонте, пересекли мост и, наконец, с гулом ворвались сквозь ущелья домов в Манхэттен. Боже, эти дома и впрямь были так высоки, как он всегда и представлял себе! Повсюду сновали велосипеды и желтые такси, знакомые ему по тысяче фильмов. И автобусы. И серебристо сверкающая, неправдоподобная дымка поверх всего - то ли выхлоп, то ли просто пар, светившийся в солнечном свете, неожиданно ярком, горячем и интенсивном. Нью-Йорк, черт побери, он наконец добрался до него! Он был там, куда стремился: в столице мира, в |
|
|