"Леонид Ашкинази. Единственный мужчина у нас в правительстве - Голда" - читать интересную книгу автора

все-таки придется подождать годик-другой, хотя бы пока мы соберем деньги на
проезд; но абсолютно необходимо было, чтобы Моррис, прежде, чем мы
поженимся, знал, что я твердо решила жить там. Я не ставила ему ультиматума,
но четко объяснила свою позицию: я очень хотела выйти за него замуж и решила
окончательно, что уеду в Палестину".
На некоторое время они расстались - видимо, Моррису надо было подумать.
Голда бросила школу (как она пишет "странно, что школа перестала казаться
мне моим важнейшим делом!"), уехала в Чикаго, работала в библиотеке,
выступала, организовывала митинги, собирала средства. Разрешению раздумий
будущего мужа, как это следует из воспоминаний Голды Меир, помогла
публикация Декларации Бальфура. Они приняли Декларацию с восторгом, решили,
что изгнание евреев кончилось ("теперь в самом деле начнется их объединение,
и мы с Моррисом будем среди миллионов евреев, которые конечно же устремятся
в Палестину) и поженились. Сейчас это звучит как-то несерьезно, правда? Где
историческое событие, Декларация Бальфура, а где влюбленная (но не слишком
сильно) парочка? Взвешивающая, "кто более матери-истории ценен" - любимый
человек или Палестина? Ан нет. Оказывается, иногда исторические события
влияют непосредственно. И даже в наше время. Кому, как не нам, евреям, это
знать.
Итак, они поселились в собственной квартире, в которой и прожили два с
половиной года. Из которых половину времени Голда провела в разъездах по
партийным делам. Например, распространяла акции газеты. В своих
воспоминаниях она пишет. "Но Моррис понимал, что я не могла сказать партии
"нет!", и я уехала и отсутствовала несколько недель. Мне платили 15 долларов
в неделю и оплачивали все мои расходы, т. е. все траты на еду, кроме
десерта! За мороженное я платила сама. В то время члены партии не
останавливались в гостиницах. Я ночевала у партийных товарищей, случалось
даже - в одной постели с хозяйкой". Согласитесь, интересно читать книжки по
истории...
Зимой 1918 года Американский Еврейский Конгресс провел свою первую
сессию в Филадельфии, на которой была выработана (для предъявления на
Версальской мирной конференции) программа защиты гражданских прав евреев
Европы. Голда - один из представителей от Милуоки, самый молодой. Она этим
страшно горда, но ее мысли уже понемногу перемещаются в иную плоскость.
Действия следуют за мыслями - хорошо бы, чтобы у всех нас так было - и вот,
зимой 1920 года Голда уже в Нью-Йорке и готовится к отъезду. Ранней весной
куплены билеты на пароход, распродается имущество. Нам трудно представить
себе разобщенность тогдашнего мира. Голда Меир пишет: "О Палестине, несмотря
на то, что мы о ней так много читали и слышали, наши представления были
довольно примитивны: мы собирались жить в палатках, поэтому я весело
распродала всю нашу мебель, занавески, утюг, даже меховой воротник старого
зимнего пальто (к чему в Палестине зимние вещи!). Единственное, что мы
единодушно согласились взять с собой, был патефон и пластинки... Мы, по
крайней мере, сможем слушать музыку в пустыне, куда мы держали путь".
Похоже, что в те времена, как и сейчас, большая часть того, что мы "читаем и
слышим", не содержит информации.
Голда и ее семья поехали прощаться с родителями и младшей сестрой. По
дороге в Милуоки они остановились в Чикаго, где жила старшая сестра, Шейна,
с мужем Шамаем и двумя детьми. В ходе разговора оказалось, что Шейна тоже
хочет ехать, и она готова ехать вместе с детьми, если Шамай будет посылать