"Убийственная тень" - читать интересную книгу автора (Фалетти Джорджо)Глава 37В одиннадцать вечера Джим Маккензи и Роберт Бодизен еще не опомнились от своего полного поражения. Тот, кого они называли Точно так же Коул не понимал, почему Бодизен так заинтересовался водоемом позади дома. Какая разница – водоем или обычный водопровод? И что за ступор вдруг напал на шефа и его приятеля с такими странными глазами? Но при всей своей молодости агент Коул хорошо усвоил, что любой вопрос шефу может оказаться лишним, а потому открывал рот, только когда к нему обращались, и выполнял то, что ему приказывали. – Черт! Роберт ограничился одним словом, хотя Джим понимал, что на языке у него вертятся слова покрепче. – Что делать будем? Бодизен вздохнул. – Вернемся в рамки обычного полицейского расследования. – То есть? – Заберем все бумаги из этого павильона Флоры и будем копаться в них до посинения. Джим, пользуясь тем, что еще не стемнело, поспешил вернуть вертолет на площадку ранчо «Высокое небо», а Роберт с помощью агента Коула вынес из дома и погрузил в полицейский фургон все, что, по его мнению, могло представлять какую-либо важность для следствия. По молчаливому согласию они не стали изучать материалы на месте преступления, хотя это было бы намного удобнее. Но данный случай находился за гранью их понимания, они знали, что, как бы там ни было, разобраться в нем до конца все равно не смогут, и потому опасались. Они договорились встретиться в коттедже Джима на Бил-роуд. Роберт решил, что постороннему ни к чему всем глаза мозолить в управлении, а отказаться от помощи Джима он уже не мог. И вот на часах одиннадцать, а они всё сидят за столом, заваленным бумагами, изъятыми из дома Кертиса Ли, и пытаются хоть что-нибудь понять. Мало-помалу им удалось восстановить по документам биографию покойного, но ничего достойного внимания они так и не обнаружили. Семья Ли поселилась во Флагстаффе задолго до событий, положивших начало этой истории. Дед Кертиса по материнской линии был торговцем польского происхождения. Настоящая его фамилия была Лейбовский. Сразу после Второй мировой войны он, потерпев финансовый крах, приехал во Флагстафф из какого-то массачусетского захолустья, сменил фамилию на Ли и занимался всем понемножку, пока не скопил достаточно денег, чтобы открыть небольшой ресторанчик. Его дочь Кэтрин вышла замуж за некоего Фреда Боултона, страхового агента из Санта-Фе, который в свою очередь перебрался во Флагстафф и основал собственную контору. Женившись, он успешно сочетал оформление страховых полисов от гроз и града с приготовлением салатов и тартинок, пока в один прекрасный день не сбежал с певичкой из театра «Орфеум». Жена, кажется, не слишком сокрушалась по этому поводу, но вторично замуж так и не вышла. Старик Лейбовский и миссис Боултон-Ли покинули этот мир почти друг за другом, и из всего семейства в Аризоне остался только молодой Кертис. Под фамилией матери он очень скоро снискал себе мировую славу. Всё. Никакой связи с давними трагическими событиями во Флэт-Филдс. Джим бросил на стол очередной прочитанный документ. – Но связь должна быть. И мы ее найдем, как только восстановим всю картину. Роберт явно не разделял его уверенности. – Однако время поджимает. Еще немного – и шеф отстранит меня от дела за неимением результата. Или того хуже – прискачут фебеэровцы из Финикса и заявят о своей юрисдикции. А мне совсем не улыбается объяснять им, как обстоит дело. – Думаешь, придется? Роберт кивнул. – Коул. Джим не понял, и, видимо, это было написано у него на лице. – Да нет, он хороший парень, слушается меня, уважает. Но врать и рисковать своей карьерой, если ему вдруг начнут задавать вопросы, не станет ради того, чтобы меня прикрыть. – Он указал на бумаги и короба, расставленные по всей комнате. – Поверь на слово, вот это все далеко не по инструкции. Джим кивнул и пошел на кухню взять из холодильника две бутылки пива. Через открытую дверь черного хода выглянул на небольшую лужайку. Теперь, смотря на голую землю, он поневоле чувствовал приближение опасности, как будто вот-вот на ней появятся отпечатки босых ног и под землей двинутся к нему. Точно такие же отпечатки, какие они нашли в ящиках с растениями в доме Кертиса Ли. Еще один аспект дела заставляет их ломать голову. Очередность и частота, с какой тень выбирает своих жертв. Не исключено, что еще сегодня или завтра с утра Роберту позвонят и скажут, что обнаружен новый труп с перемолотыми костями и лицом, похожим на подтаявшую восковую маску. Джим поставил бутылку пива перед Робертом, который только что открыл следующий короб. – Проклятье, здесь одни счета и квитанции. Джиму стало дурно. Роберт внушал ему, что в расследовании, особенно в таком запутанном, нельзя упускать ни одной детали, потому что неизвестно, какая мелочь может вывести тебя на верный путь. И они вдвоем, бумажку за бумажкой, стали вынимать из короба чеки, расписки, квитанции, счета за свет и телефон. Были тут и копии договоров на проектирование многих зданий, прославивших Кертиса Ли. Почти на всех стояла его подпись. Джим подумал, что после его безвременной кончины вся эта дребедень приобретет огромную ценность в глазах разного рода коллекционеров. Любая бумажка, подписанная гением современной архитектуры, может стоить целое состояние. Подумал и устыдился этой мысли. Интересно, те, кто разбирали архив Леонардо да Винчи после его кончины, тоже думали прежде всего о деньгах, а не об утрате великого ума? Он взял просмотренную стопку бумаг и пошел положить ее обратно в короб, чтобы освободить место на столе. – Странно… – сказал ему в спину Роберт. Джим обернулся. Детектив держал в одной руке пачку счетов, перетянутых резинкой. – Что странно? Роберт снял резинку, положил пачку перед собой и начал перебирать бумажки. – Это ежемесячные отчеты Сбербанка Первого флага о поступлениях на текущий счет миссис Кэтрин Ли из банка Барбадоса. Причем поступления довольно регулярные. С определенного момента… – Роберт быстро перелистал всю пачку, – они стали поступать на счет мистера Кертиса Ли. А вот… – полицейский выудил из пачки сложенный вчетверо листок, – письмо из конторы адвоката Теодора Фельдера. Дату не разберу, но письмо явно старое. Оно объявляет о ежемесячных поступлениях определенной суммы на счет миссис Кэтрин Ли до достижения ее сыном Кертисом тридцатилетнего возраста. – Роберт отложил письмо и стал читать последнюю бумажку в пачке. – Последнее перечисление было семь лет назад. А в нынешнем году Кертису исполнилось тридцать семь. – Может, какая-нибудь стипендия? – Стипендии, как правило, назначают либо частные лица, либо общественные организации. Не понимаю, при чем тут Барбадос? – А что же это? – Не знаю. Надо спросить в банке и у адвоката Фельдера, хотя вряд ли мы чего-нибудь добьемся. Как пить дать, они будут ссылаться на всякие гарантийные обязательства и профессиональные тайны. Если деньги переводились таким окольным путем, наверняка благодетель желал остаться неизвестным. Роберта явно смущала роль прорицателя, но Джим в данном случае полностью полагался на его опыт. Он снова уселся и стал задумчиво потягивать пиво. Роберт выпрямился на стуле, потер затекшую шею и вдруг заговорил не как полицейский, а как перепуганный обыватель: – Джим… – Да. – Ты никогда не думаешь о том, что там? Джим прекрасно понял, что имеет в виду старый приятель. Он бы и сам задал ему этот вопрос, но знал, что получит столь же уклончивый ответ. – Каждый раз думаю, как взлетаю на вертолете. Потом в полете отвлекаюсь. И так до следующего раза. – И что думаешь? Джим пожал плечами. – Прежде я думал, что все дело в невежестве. Точнее, в незнании. Люди всегда пытались победить страх, возводя то, что им неведомо, в ранг Божественного. То молнии поклонялись, то грому, то дождю, то Солнцу, то Луне. Я был в Египте, в Греции, смотрел на храм Ра или Зевса и думал, что они возведены с той же верой, что и наши соборы много веков спустя. – Джим посмотрел на свои руки, способные поднять машину в небо. – Там, где кончается знание, люди идут дальше с верой в чудеса. Я всегда считал, что вера гораздо нужнее тем, кто ее исповедует, чем тем, кто на ней наживается. Но теперь… Теперь все изменилось. Реальность ускользает из рук, а достойного заменителя нет. Былую уверенность как ветром сдуло, и ухватиться больше не за что. Там, в земных недрах, скрывается тень, готовая не только опровергнуть их прежние убеждения, но и отнять саму жизнь. Роберт первым стряхнул с себя оцепенение. – Ладно, продолжим. – Он придвинул к себе два довольно объемистых прямоугольных короба из голубого вощеного картона и вскрыл первый. – Глянь-ка! Джим подошел посмотреть, что так озадачило детектива. В коробе были сложены старые, пожелтевшие от времени плакаты, каждый аккуратно обернут веленевой бумагой. Роберт осторожно вытащил первый и развернул его. Объявление о розыске. Судя по фактуре бумаги и печати, а также по той бережности, с которой его хранили, явно оригинал. На плакате штат Нью-Мексико объявлял о награде в пятьсот долларов за голову Уильяма Бонни по прозвищу Билли Кид, разыскиваемого за грабежи и убийства. – Да, вещь ценная. – Не говори. Только она как-то не вяжется с образом Кертиса Ли. – Такие коллекции иногда собирают мальчишки, а вырастая, смеются над собой и отправляют их пылиться на чердаке. Они стали по одному вытаскивать из обоих коробов и читать объявления. Перед ними мелькали имена и даты рождения преступников и обещания денег за их жизнь или смерть. Среди них было много известных персонажей вестернов, а были и неизвестные, но тоже, должно быть, натворившие немало зла и скрывавшиеся от закона. Джефф Кингстон, Эммет Далтон, Билл Дулин, Том Эванс, Скотт Трумэн, Оззи Сиринго… Роберт и Джим смотрели на нечеткие фотографии былых времен и мысленно переносились в повседневность, разительно отличавшуюся от той, которая воссоздается на ранчо «Высокое небо». В бесславную и далеко не героическую эпоху, когда ничего не стоило оборвать жизнь человека выстрелом в спину, не говоря уж об индейцах, которых истребляли целыми общинами. На самом дне второго короба Роберт заметил небольшую коробочку, вытащил и открыл ее. Внутри были старинные, легко узнаваемые по цвету сепии фотографии. Роберт с Джимом разделили стопку пополам и начали просматривать. Мужчины, женщины, дети, давно погребенные обрывки истории… При виде одной из них у Джима перехватило дыхание. – Роберт! Детектив поднял голову и сразу понял, что наступил какой-то прорыв. Он забрал у Джима снимок, вгляделся и тоже ахнул. Двое мужчин на снимке смущенно таращились в объектив; едва ли они испытывали подобное смущение, садясь на коня или стреляя в себе подобных. Один был индеец неопределенного возраста, рябой, с жесткими складками тонкогубого рта. На голове у него была шляпа с орлиным пером. Второй много моложе, почти мальчишка. Высокий, с бородой. Но Роберт впился взглядом не в черты лица, а в черную шляпу с серебряным позументом вокруг тульи. – Черт побери, так это же… Джим перебил его: – Да. Тот, чью шляпу мы видели в пещере. Но я тебе больше скажу… Джим резко выпрямился на стуле, а Роберту пришлось вывернуть шею и посмотреть на него снизу вверх. – Я знаю, кто этот человек. – Да ну? И кто же? На Джима только теперь навалилась вся усталость этого долгого дня. Навалилась и словно вытащила из него какую-то пружину, во всяком случае никакой радости от своего открытия он не чувствовал. – Я видел его портрет на стене всего несколько дней назад. Это Джереми Уэллс, дед Коэна Уэллса. |
||
|