"Хьелль Аскильдсен. Ночь Мардона ("Все хорошо, пока хорошо" #9) " - читать интересную книгу автора

однажды... ладно, ну его. Мартенс и фрау Бауске - два сапога пара, но она
еще коптит небо, да? Она умерла полгода назад - от рака. Прости, но не могу
сказать, чтобы меня это огорчало. Что ты имел в виду, говоря, что я сам
знаю, что Мартенс клеветал на тебя, спросил отец. Нет, я не хотел сказать,
что ты знал наверное, что он врет, но когда он жаловался, ты наказывал
меня, ничего не проверяя. Если это так, сказал отец и опустил глаза, а
Мардон встал, отвернулся и подумал: ну зачем я цепляюсь, у меня просто
мания ворошить старое, и не хотел я... видно, мне просто неймется сделать
ему больно. Он ненавидит меня, понял отец, иначе бы он этого не сказал.
Все, чем он мучился эти годы, он теперь навьючит на меня. Надо что-то
сказать, думал Мардон, но что? Что я не держу зла? Такого не говорят вслух,
я во всяком случае. Только не подумай, что я держу на тебя зло; если б меня
это мучило, я б промолчал. Я знаю, сказал отец, что не был тебе хорошим
отцом. А не могли бы мы, предложил Мардон, перестать быть папой и сынулей.
Давай будем просто людьми, тогда образцово-показательность не потребуется,
можно не пыжиться. Если б тебя не звали Мардон, я бы предложил обращаться
по имени. Чем плох Мардон? - спросил отец. Это как разговаривать с самим
собой, сострил Мардон. Вера засмеялась. Вера, в этом нет ничего смешного.
Представь, если б все были просто люди и никакие не родственники, перед
которыми у тебя вечно особые долги и обязательства. Наверняка Иисус имел в
виду как раз это, когда звал свою мать женщиной. Твое здоровье, старина.
Отец поднял стакан. Надо выпить, а то он прикончит бутылку один. Твое
здоровье, Мардон. Вы очаровательны, сказала Вера. Не обращай на нее
внимания, ей достаточно увидеть сосунка, чтобы разрыдаться. Отец отвел
глаза. Он не очень деликатничает. Ишь ты, ему не нравится, что нас
одинаково зовут. Мардон Лендер Второй и Мардон Лендер Третий. Тебе мешало
когда-нибудь, что тебя зовут так же, как меня и деда? Мардон поднял на него
глаза. Конечно. Раз уж ты спрашиваешь, сознаюсь, я часто ломаю над этим
голову: с какой нужды родители дают ребенку свое имя? Простейших объяснений
два, только не обижайся: или у отца, резонно или нет, очень высокое мнение
о себе самом, или мать не до конца уверена, что ее сын от мужа. Не говори
так о матери, сказал отец и выпрямился на стуле. Почему? Потому что... Он
встал. Давай не будем об этом, не сейчас. Я... у меня нет привычки к
спиртному. Если ты не против, я пойду лягу - сегодня был трудный день. Он
взял чемодан и пальто. Конечно. Надеюсь, ты хорошенько выспишься. Не
сомневаюсь. Спокойной ночи.
Мардон вслушался в запинающееся шарканье на площадке, взглянул на
культю на месте указательного пальца. Отец зажег свет и запер за собой
дверь. Он положил пальто на кровать, поставил чемодан и стал озираться в
пустой, холодной комнате. Тебе жалко его? - спросила Вера. Да, ответил
Мардон, не отрывая глаз от культи. Отец подошел к окну и раскрутил дырявую
штору с изображением девушки, сидящей в траве под большим деревом. Может,
тебе пойти к нему? - сказала Вера. Отец смотрел на девушку в траве и думал:
если б ты только знал, каково доживать уже прошедшую жизнь. У меня нет
времени ждать напрасно. Мардон налил себе стакан и выпил. Я знал, что все
так и будет, я знал. Вера, ну что мне делать? Пойди к нему, скажи
что-нибудь, что угодно, порадуй его, не знаю, наври с три короба, как если
б ты знал, что он умрет сегодня ночью, по крайней мере, ты будешь уверен,
что отсюда он уехал не более несчастным, чем приезжал. Мардон обернулся и
посмотрел на нее. Отец взял чемодан, положил его на стол и раскрыл.