"Хьелль Аскильдсен. Ингрид Лангбакке ("Все хорошо, пока хорошо" #10) " - читать интересную книгу автора

гостиной на столе грязная посуда и Турбьерн на диване спиной к ней. Она
принимается убирать со стола, снует между кухней и комнатой, Турбьерн не
оборачивается. Она напускает воду в раковину и начинает мыть посуду.
Моет и думает, как ей теперь быть. Она чувствует себя зверьком в
зоопарке. Вроде делай что хочешь - а ничего нельзя. Можно пойти пройтись,
уйти в спальню, устроиться на кухне или подойти к Турбьерну. Выбор большой,
но что она ни сделай, последствий не оберешься. И она просчитывает эти
последствия.
Потом берет кофейник, две чашки и заходит к нему. Он не смотрит в ее
сторону. Она наливает кофе и садится. Турбьерн подходит к телевизору, давит
на кнопку, включает, времени половина восьмого вечера. У нее теплеет на
сердце - разбирательство откладывается. Она пялится на экран, ничего не
видя. Она полагает, что и Турбьерн также, что телевизор просто уловка,
выход из положения. Она косит глазом в его сторону; лицо захлопнуто, узкий
штрих рта, да, ничего хорошего он не скажет, сейчас нет.
Скрипит лестница, это спускается из своей комнаты Унни.
- Я съезжу к Бенте.
- Ладно. Только не поздно.
- Хорошо.
Унни уходит. Турбьерн не сводит глаз с экрана. Ингрид подливает в
чашку кофе, тянется за журналом, берет его, листает, смотрит картинки. У
нее такое чувство, что отчуждение раздувается, раздувается, скоро им с ним
не совладать, чем дольше они молчат, тем труднее, и она говорит:
- Извини, что я так психанула.
Никакого ответа.
- Просто меня очень обидело, что ты ничего не сказал.
- В этом доме мне больше не для чего говорить.
- Турбьерн.
- И сказать мне нечего.
- Конечно, есть.
- Я живу там один всю неделю только для того... а теперь ты вдруг
собралась на работу... тебе денег мало?
- Ты один? Это я торчу целыми днями одна и скоро свихнусь, ты этого
хочешь?
- А как же Унни?
- Унни?
- Да, Унни. Она должна перебиваться сухомяткой только потому...
- Только почему? И с чего ты взял, что ее я заброшу... уж не говоря о
том, что Унни сама советует мне пойти на эту работу, да и вообще, зачем ты
приплетаешь сюда Унни, ведь ты же имеешь в виду совсем другое?
- Да ради Бога, делай как знаешь. Я здесь больше не живу.
Она не отвечает: хорошего ей сказать нечего, а для остального злости
не хватает, больше всего ей хочется, чтобы улеглось ожесточение в душе,
чтобы они примирились. Но Турбьерн говорит:
- Ты думаешь, я ради себя завербовался на стройку?
Она не отвечает. Сердце бешено колотится, лучше выждать.
- Я сделал это, чтобы вам с Унни было хорошо.
Она не сдерживается:
- Возможно. Хотя я была против - ты помнишь?
- Ты не понимала положения дел.