"Хьелль Аскильдсен. Ингрид Лангбакке ("Все хорошо, пока хорошо" #10) " - читать интересную книгу автора

Он приезжает. Молчаливый, но не враждебный. Обед у нее готов, и она
приступает к делу за едой. Она не пускается в объяснения, просто
рассказывает. Он никак не реагирует и не задает вопросов. Это мучительно.
Она смотрит на него - а он ест, глядя в тарелку. Тогда она поворачивается к
Унни, встречается с ней взглядом, глаза у той темные и - так, во всяком
случае, толкует это Ингрид - всезнающие. Ингрид подмигивает ей и чуть
заметно качает головой, и Унни вспыхивает от радости: пусть все это
тягостно, зато они с матерью заодно, две заговорщицы.
За столом тишина, все ведут себя так церемонно, будто вкушение обеда,
колбасок по-средиземноморски, - торжественное священнодействие. Звяканье
ножей, вилок, жевание - все, других звуков нет. Давай, Ингрид, скажи
что-нибудь, подстегивает она себя - но не знает, с какого бока зайти.
Наконец выдавливает:
- Ну ладно.
Все поворачиваются к ней, но больше она ничего не говорит. Она бодро
берет блюдо с картошкой, проворно кладет себе, потом энергично хватает
салатник с маринованной капустой, лихо подцепляет шмоток и со стуком
возвращает салатник на место. Ни на кого не глядя, решительно принимается
за еду. Украдкой все косятся в ее сторону. Вдруг она со стуком откладывает
нож и вилку, вскакивает, с шумом отодвигает стул. Она не кончила есть. Но
со всей доступной демонстративностью она покидает гостиную и уходит на
кухню, а потом дальше, на улицу. Ее трясет от ярости, и ноги сами несут ее
к дубраве.
Унни перестает есть. Она поверенная тайны. Она прижимает указательный
и средний пальцы к губам и так сидит, уставившись в тарелку. Кровь стучит в
висках. Потом Унни встает.
- Сядь!
Она садится.
Сиверт Карлсен до смерти напуган, но может позволить себе только
одно - сделать вид, будто ничего не случилось; поэтому он ест, пригнувшись
к тарелке, чтоб меньше бросаться в глаза. Он знает, на каких условиях его
держат в доме - чтоб видно не было, особенно когда здесь гроза, а сейчас
громыхает, как никогда прежде. Единственный доступный ему способ
обезопасить свое существование - это нагнуться к тарелке, притвориться
невидимкой и запихивать в себя колбаски по-средиземноморски, картошку и
маринованную капусту.
Турбьерн отпихивает тарелку, нож-вилку и встает. Унни тоже вскакивает
и скрывается на кухне. Сиверт Карлсен исподтишка следит за зятем; тот
устраивается на диване, спиной к нему. Тогда Сиверт поднимается, не
скрипнув стулом, крадучись добирается до лестницы наверх, где его комната,
проникает на второй этаж, шмыгает к себе и беззвучно поворачивает в замке
ключ; он спасен. Именно так он это и чувствует: спасся.


* * *

Ингрид наново пережила свой бунт и успокоилась. На это ушло время.
Сейчас она возвращается в дом. Она решает вести себя, как ни в чем не
бывало, и отдать первый ход Турбьерну. Она заглядывает в кухню - никого. В