"Виктор Астафьев. Родной голос" - читать интересную книгу автора Мне хотелось бы описать каждую рыбину, пойманную мною и моими
товарищами, норов ее и прыть, потому что каждая рыбина свою кончину встречает по-разному, и нет покорных. Все рыбы хотят жить, не понимают и не принимают смиренно смерть, как мы - человеки, в жизни блудливые, алчные, многословные, трепливые и трусливо-покорные перед смертью, до конца надеющиеся, что кого-кого, но меня, такого смирненького, примерного, Богу и судьбе верного, она, косая, обойдет стороной, пощадит, повременит... Наловили мы рыбы изрядно, поймали и таймешат, правда, крупного тайменя никому добыть не удалось. Крупных выловила и съела геология, прилетающие на вертолетах гости, и сами вертолетчики большие мастера по очистке рек, тайги и всяческих богатых угодий, в том числе и тундры. Сбылась наконец-то и моя мечта. Я поймал на блесну таймененка. Последний раз ловил я его... э-э, дай Бог памяти? Году в пятьдесят восьмом, спускаясь по реке Чусовой мимо хариусной речки Бисер. Тогда на Урале во многих горных реках водился еще таймень, хариус и много другой рыбы. По берегам самой красивой в Европе реки Чусовой жили люди и плыли плот за плотом, лодка за лодкой отпускники, рыбаки и туристы. И лес плыл, сплавной, недогляженный, гиблый лес. Постепенно обрубались притоки Чусовой, наступление дошло до берегов, достигло водоохранной зоны. В середине пятидесятых годов кто-то из местных высоких мудрецов додумался и дал указание сдергивать сосны со скалистых берегов и утесов. Я видел те "лесозаготовки". Работая в ту пору в газете "Чусовской рабочий", "вел" лес и транспорт, был свидетелем того, как, прикрываясь тем, что народное хозяйство, порушенное войной, надо срочно восстанавливать - враг не дремлет, не постепенно, а лихорадочно, с громом, шумом обламывали, обдирали, пока не доконали ее окончательно, Ныне на Урале, по существу, жить нечем и добывать нечего. Кто хочет увидеть полнейшее банкротство "великих", ретивых хозяев пусть приедет и подивуется на лысые хребты, на мертвые реки, на гигантские опасные пустоты в недрах, под которыми на большой глубине клокочет и кипит океан горячей воды - единственное богатство, до которого еще не добрались современные покорители природы. Но доберутся, утопят в горячей преисподней, сварят себя и свой край, древний, могучий когда-то, ныне примолкший, обобранный и угасающий. Урал - наглядный пример, горький укор нашему грозному обществу, вступающему в третье тысячелетие уставшим, больным, разоренным, уже стыдящимся говорить о светлом будущем, ради которого, собственно, и городился огород, шло повальное истребление сырьевых запасов - за десятки лет сгорело в доменных печах несколько месторождений руды, рассчитанных на века, в том числе железная "жемчужина" - гора Магнитная; повально сожжены или дожигаются уголь, нефть, газ. Но такого разбоя, такой напасти, какой подверглись уральские леса, и вообразить невозможно, потому как не поддается это воображению. Повторяю, всего я навидался на своем веку, но тех лесозаготовок на реке Чусовой мне не забыть вовеки. Ставились лебедки на лед, заносился на горы и в камни трос, удавкой нахлестывался он на ствол, и дерево сдергивали вниз. Кроша сучья, вершину, рвя кору, переламываясь на части, мерзлое дерево чаще всего застревало в камнях, но если на лед и вытаскивалось чего-нито, так это обломки, огрызки, коренья без стволов: мало они походили на красавицу-сосну, тысячу лет выраставшую, укреплявшуюся на утесах и, наконец, гордо вознесшую |
|
|