"Виктор Астафьев. Родной голос" - читать интересную книгу автора

на себе и беречь, беречь соль, собаку, сухари, себя и прежде всего припас.
Пробегав короткий, с воробьиный носок, день по тайге, охотник
проваливался сквозь дыру в яму-избушку, растапливал камелек, громко
матерясь, кашляя, чихая, вытирая слезящиеся от дыма глаза черной рукой с
потрескавшимися пальцами, начинал делать необходимые дела. Маленько
отдышавшись, наскоро ел, затем обснимывал зверьков, распяливал и развешивал
шкурки на просушку, затем заряжал патроны, выбивал отстрелянные пистоны,
забивал в горелые гнездышки новые, блескучие, сыпал мелкий порох, дробь,
прессовал палочкой-толкушкой моховые пыжи, затем рубил дрова, драл бересту
на растопку и уже под звездами, при свете яркой зимней луны, неторопливо
волокся к незамерзающему ключу, черпал котелком воду, из-под корня старого
дерева откапывал туесок, накладывал в берестяную коробку горсть-другую
соленой налимьей или харюзной икры - харюзная икра запасена с весны, налим
шел на икромет сейчас, в морозы, и его добывал охотник нехитрой
ловушкой-мордой, плетенной из ивы. Выпотрошив налимов, охотник варил уху,
скармливал собаке головы, сам нажимал на печенку - максу, пользительную для
здоровья, особо для зрения.
Глухой, стылой ночью пил охотник чай, запаренный смородинником, иногда
с мороженой ягодой - брусникой либо с клюквой. Деревянный ушатик ведра на
два, стоявший в углу избушки, заметно пустел - все и наслаждение охотника,
вся радость - побаловаться чайком. Коротко перекрестившись трудно
складывающимися пальцами-перстами, падал на нары охотник и тут же
проваливался в глубокий, медвежий сон, желая, чтоб нагревшаяся каменка
подольше держала тепло и в избушке, кисло пахнувшей от коры и угарной от
копоти, не так скоро выстыло бы...
Были избушки с хитро сделанными ходами - подкопами под бревна, и надо
было в них не влазить, а подлазить, легши на бок. В нашей местности бывалые
охотники живали и в пещерах, дрогли длиннущую ночь под наскоро сделанным
хвойным козырьком, если не успевали засветло вернуться к избушке.
Слава Богу, что большинство из тех граждан, кто носил и носит дорогие
меха, никогда не живал в тайге, не видел красивую и ловкую зверушку, не
добивал ее таяком раненую или в капкане, не изведал таежных тягостей и
напастей, иначе он, городской сентиментальный житель, откажется носить меха,
и рухнет золотое промысловое дело, от веку кормившее и продолжающее кормить
сибирских таежников.
Наша просторная избушка на Виви рублена из ошкуренного леса, со
струганым полом, артельным столом, крыта толем. В избушке печь из толстого
железа, в прирубленной к избушке баньке даже и каменка по-современному
излажена, полок, тазы, ведра и провода, электрические лампочки. Зимой можно
запустить электродвижок. На полках, прибитых к стене, - аптечка, старые
журналы, рыбацкие принадлежности. Живи, охотник, мойся, отдыхай.
...Вертолет всему голова. Он и помощник великий, он и покоритель
таежных пространств. Все, что нужно и даже не очень нужно, доставит машина в
любой уголок тайги.
Ныне охотнику и патроны заряжать не надо - готовые продают, да и
основное орудие ловли соболя нынче - капкан. Побольше их завози, охотник, и
расставляй потолковей - озолотеешь. На своем "путике", значит, на охотничьем
участке, охотник рубит иногда по две-три избушки - чтоб не возвращаться
после изнурительной охоты "домой", к основному стану.
Прежде что спасало и кормило охотника? Обилие зверя. Ему хватало и