"Виктор Астафьев. Веселый солдат (повесть)" - читать интересную книгу автора

в размытое осенней жижей поднебесье тот самый перевал, который перевалить
стремились русские войска еще в прошлую, в империалистическую, войну, целясь
побыстрее попасть в Словакию, зайти противнику в бок и в тыл и с помощью
ловкого маневра добыть поскорей по возможности бескровную победу. Но,
положив на этих склонах, где мы сидели сейчас, около ста тысяч жизней,
российские войска пошли искать удачи в другом месте.
Стратегические соблазны, видимо, так живучи, военная мысль так косна и
так неповоротлива, что вот и в эту, в "нашу" уже, войну новые наши генералы,
но с теми же лампасами, что и у "старых" генералов, снова толклись возле
Дуклинского перевала, стремясь перевалить его, попасть в Словакию и таким
вот ловким, бескровным маневром отрезать гитлеровские войска от Балкан,
вывести из войны Чехословакию и все Балканские страны, да и завершить
поскорее всех изнурившую войну.
Но немцы тоже имели свою задачу, и она с нашей не сходилась, она была
обратного порядка: они не пускали нас на перевал, сопротивлялись умело и
стойко. Вечером из сельца, лежащего за холмом, нас пугнули минометами. Мины
рвались в деревах, поскольку ровики, щели и ходы сообщений не были
перекрыты, сверху осыпало нас осколками - на нашем и других наблюдательных
пунктах артиллеристы понесли потери, и немалые, по такому жиденькому, но,
как оказалось, губительному огню. Ночью щели и ровики были подрыты в укос, в
случае чего от осколков закатишься под укос - и сам тебе черт не брат,
блиндажи перекрыты бревнами и землей, наблюдательные ячейки замаскированы.
Припекло!
Ночью впереди нас затеплилось несколько костерков, пришла сменная рота
пехоты и занялась своим основным делом - варить картошку, но окопаться как
следует рота не успела, и утром, только от сельца застреляли, затрещали, на
холм с гомоном взбежали россыпью немцы, наших будто корова языком слизнула.
Обожравшаяся картошкой пехота, побрякивая котелками, мешковато трусила в
овраг, не раздражая врага ответным огнем. Какой-то кривоногий командиришко
орал, палил из пистолета вверх и по драпающим пальнул несколько раз, потом
догнал одного, другого бойца, хватал их за ворот шинели, то по одному, то
двоих сразу валил наземь, пинал. Но, полежав немного, дождавшись, когда
неистовый командир отвалит в сторону, солдаты бегли дальше или неумело, да
шустро ползли в кусты, в овраг.
Боевые эти вояки звались "западниками" - это по селам Западной Украины
заскребли их, забрили, немножко подучили и пихнули на фронт.
Изъезженная вдоль и поперек войнами, истерзанная нашествиями и
разрухами, здешняя земля давно уже перестала рожать людей определенного
пола, бабы здешние были храбрее и щедрее мужиков, характером они скорее
шибали на бойцов, мужики же были "ни тэ ни сэ", то есть та самая нейтральная
полоска, что так опасно и ненадежно разделяет два женских хода: когда
очумелый от страсти жених или просто хахаль, не нацелясь как следует, угодит
в тайное место, то так это и называется попасть впросак. Словом, была и
осталась часть мужская этой нации полумужиками, полуукраинцами,
полуполяками, полумадьярами, полубессарабами, полусловаками и еще, и еще
кем-то. Но кем бы они ни были, воевать они в открытую отвыкли, "всех врагов"
боялись, могли "бытись" только из-за угла, что вскорости успешно и доказали
, после войны вырезая и выбивая друг дружку, истребляя наше оставшееся
войско и власти битьем в затылок.
В общем, "западники" драпанули в овраг и снова как ни в чем не бывало