"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Я боялась автоматчиков... и еще... еще боюсь отстать от поезда.
- Да ты че?! Я ж какой-никакой шофер, все правила дорожные знаю. Горит
красный - стоим! Зеленый зажегся - поехали. Может, загородить тебя, и ты у
дверей, в притвор, а?
- Нет, я не смогу при мужчинах. Не беспокойся. Я еще потерплю. Только
пока не прикасайся ко мне... Не сердись. Ну, прости, пожалуйста...
Коляша укутал жену, как мог, и ушел к двери вагона, сел так, чтоб на
него сквозило из притвора, чтоб не проспать остановку.
Только на рассвете, где-то уже за Орлом, поезд выдохся, замер, и Коляша
услышал похлопывание клапанов колесных букс - приближался осмотрщик вагонов.
"Скорей, скорей! - торопил его Коляша про себя.- Хоть бы больной вагон не
попался. Расцепку начнут..." Но вот хлопнули две крышки задних колес, сейчас
осмотрщик пойдет к последней - передней паре, к паровозу, посмотрит,
молотком по тормозным колодкам и по башмакам, их удерживающим, постучит,
потычет щупом в паклю со смазкой, если потребуется, мазуту подольет, тампон
в пустующую буксу вложит - в пути паклю на растопку вытаскивают,- еще разок
мазутом из чайника подзаправит, высморкается, еще чернее измажет и без того
уже чумазый нос, вздохнет освобожденно и подумает тоскливо: "Э-э-эх, теперь
бы закурить!.." Шаги хрустят по каменной крошке, усталые неторопливые шаги -
похоже, идет пожилой осмотрщик, пожилой лучше, не верхогляд, пожилой горе и
нужду понимает, об девках или еще об чем таком не задумается. Как только
шаги захрустели под дверями вагона, Коляша позвал в меру громко, но и не
так, чтоб перепугать в задумчивость погруженного человека,- осмотрщики,
замечал Коляша, все какие-то задумчивые:
- Осмотрщик вагонов, стой! Шаги замерли.
- А? Че? Откуль?
Коляша представил, как напуганный мужик ворочает головой, угадывая,
откуда голос, может, даже на небеса поглядит - уж не Он ли окликнул
работягу.
- Послушай, осмотрщик! Вагон, против которого ты стоишь, заперли гады
из комендатуры. Мы не арестанты, не бандиты, мы с войны домой едем...
Какое-то время вагон напряженно ждал, за дверьми ни движения, ни звука
- осмотрщик, глаз у него острый, натренированный, смотрит: пломбы иль
завертки на вагоне нету, часовые поблизости не маячат, во всех, почитай,
вагонах прикрытия едет разный люд, ничего особенного; спросят: "Какая
станция? Далеко ли до Москвы?", когда и закурить дадут.
По задвижке стукнуло щупом.
"О, батюшки!" - отпустило Коляшу.
Дверь с рокотом откатилась в сторону, и, приподнявшись на цыпочки,
ощупал взглядом население вагона мазутом пропитанный человек.
- Дак это скоко же вы, не оправлявшись-то, едете?
Чуть не сшибив осмотрщика с ног, народ сыпанул, спрыгивая вниз.
Сметанин сунул работяге заранее приготовленную консерву, Коляша - осьмушку
табаку и бегом потащил жену вперед, за паровоз.
- Туда! - махнул он на вдоль ящичков автоблокировки разросшиеся, черные
от копоти кусты и бурьян.- Я никого не пущу! Не бойся! Паровоз отцепляют -
без паровоза никуда не уехать.
Приближалась жидкая цепь семенящих мужиков, на ходу расстегивающих
штаны, на шею вешающих ременья.
- Имейте совесть, мужики! В сторону, мужики, в сторону! За паровоз