"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

В руке его была зажата "лимонка", и так она была стиснута, что козонки
пальцев побелели. Он решительно шел к патрулям, пляшущим пальцем пытаясь
попасть в кольцо запала гранаты.
- С-сыно-ок! - бросился наперерез ему Коляшин сосед. Запнулся за
кого-то, упал, ловя лейтенанта за сапоги.- Сы-но-ок! Сдамся я имя! Выйду!
Пускай заарестовывают! Не надо боле крови, сынок, не надо... Я ить
пошути-ы-ы-ыл...
Патрули побежали от вагона. Споткнувшись о рельсы, двое упали, уронили
автоматы и не вернулись за ними, ползя под вагоны на карачках. Лейтенант
резко закрыл дверь вагона. Сделалось полутемно. Постоял у щелястых дверей,
уткнувшись лбом в железо, повернулся и сказал скрипучим голосом, опуская
руку с гранатой в карман.
- Я тоже попугал, отец. Успокойся... Возле вагона шарились, шептались.
- Дак че делать-то?
- Не знаю. Шарахнут гранатой, имя че...
- И красавчик наш смылся куда-то!
- Галифе новое, видать, полощет у колонки...
- Да закрыть их к херам, и все! - за дверями вагона, скрипнув, звякнув,
опустилась в железный паз щеколда.- Попомните станцию Бахмач!
В вагоне сперва сдержанно, затем веселее начали посмеиваться, не зная,
что железнодорожный товарный вагон изнутри не отпереть, и, если долго
придется ехать,- дело дрянь, считай, что в тюремном вагоне они, только в
тюремном кормят, поят и до ветру выводят, здесь же хоть подохни - никто не
побеспокоится.
Сосед по фамилии Сметанин, пробирающийся в родное Оренбуржье, ввел в
курс дела супругов Хахалиных: народ в вагоне большей частью пролетарского
происхождения. Те, что катили из-за границы, еще кое-что имели из провизии,
имущества и трофеев. Но страдальцы-госпитальники, нестроевики и пестрый люд,
отторженный от армии, ее кухонь, пусть и с негустым, но все же устойчивым
приварком, трудармейцы и всякие отбракованные,- эти бедовали уже давно и
променяли все с себя, вплоть до нижнего бельишка. Есть в вагоне типы
потаенные. Один из них, молодой парень в шелковом кашне и театральном
костюме тонкого сукна, неизвестно зачем бывавший в Германии и чего там
делавший, вез, например, полный чемоданчик камешков для зажигалок и намерен
на них нажить капитал. Ведь если каждый камешек продать по десятке,-
Сметанин постучал себя по шапке согнутым пальцем: "Во, голова!". Другой вез
два чемодана масляных красок в тюбиках. Сметанин по этой причине считал его
художником и жалел его, блаженненького. Были военные, хватавшие тряпок,
барахла и потому боявшиеся выходить из вагона, оставлять без присмотра
добро. Они неприязненно относились к пролетарьям, которым терять нечего,
кроме военных цепей, просили что-нибудь купить на станциях или променять и
за это маленько делились добытым харчем с соседями. В вагоне, слава Богу, не
оказалось блатных и всяких разбитных картежников вроде "маршала" и "моего
генерала". Небольшое, случайное сборище случайного люда в сухогрузном
вагоне, в котором возили и зерно, и уголь, и вот поставили его прикрытием,
поскольку была у вагона крепкая ходовая часть, да и пробка вагона почти
новая - вагону этому работать бы, добро возить, вез же он в основном
барахольщиков, скрытых, неразговорчивых, и, не будь Сметанина, Коляша с
Женярой куда острей чувствовали бы свое одиночество после гомонящего военным
людом набитого вокзала. Сметанин был высокий, плоский по спине и по груди