"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

организуя соцсоревнования, составляли сметы, устраивали комсомольские слеты
и партийные собрания, вручали вымпелы, выписывали премии и прогрессивки,
выдавали сахар детям и ботинки. У немцев все сурово и просто. Контора в три
этажа занята какой-то военной службой, все управление разместилось в
пристройке к цеху энергопитания. В пристройке обитал комендант, два его
помощника по кадрам, начальник охраны, несколько полицаев да кто-то из
специалистов-советников. Из гражданских староста, он же дворник. И все
работало. Кожа на солдатские сапоги шла потоком, электричество горело,
моторы в цехах жужжали, колеса крутились, прессы прессовали, шкуры и
дубильные вещества регулярно подвозились, отходы и шерсть регулярно
вывозились, потому что у коменданта был еще один помощник - сыромятная плеть
с ореховой, фасонно резанной ручкой. Войдя в дощаную резиденцию коменданта,
вояки сразу ту плеть увидели висящей на стене, рядом с портретом Адольфа
Гитлера во весь рост.
- Ах ты сука! - закричали вояки,- свободных советских людей пороть!..-
и принялись расстреливать Гитлера. Один воин-меткач поразил фюрера в глаз,
из глаза ударила желтая струя, из-за перегородки раздался истошный крик:
"Ря-атуйте, люды добры!"
Сунулись за перегородку - там толстая старая бабка лежит, прижулькнув
животом к полу девчушку, и вопит, на нее из дубового бочонка желтая струя
льется. Все стена в каморке-кладовой до потолка была заставлена бочками с
пивом. Вояки думали, из глаза фюрера порснула моча, а тут эвон что!
Бросились под струю баварского пива, кто с банками, кто с котелком, кто и с
пилоткой. Бабка-сторожиха эмалированную миску под струю сунула, тоже попила,
перекрестилась и рассказала, что она тут, при комендатуре,- и уборщица, и
сторож, раньше в конторе была и комнатку за печкой в конце коридора имела.
При немце сюда переместилась, печечку железную поставила, топчан из ящиков
собрала и живет себе, дитя пасет, потому как и у нее, и у дитя, которую
Стешкой кличут, всю родню выбрали, выпололи, кого еще при советах в далекие
места увезли, кого тут постреляли, кого немцы подобрали на работу, к
германцу отослали. "В рабство ихое",- патриотически подыграла захмелевшая
бабка и притопнула вяленым опорком, пыль взнялась клубом. Вскинув голову так
гордо, что выпала гребенка из волос, по причине вшивости коротко стриженных,
бабка грянула: "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается
с рассветом вся советская земля!.." - и заутиралась фартуком, тоскуя по
Кремлю. Под фартуком бутылка с казенным спиртом обнаружилась. Пошло тут,
поехало братское веселье.
Коляша Хахалин как человек, почти не пьющий, точнее - еще не навыкший
пить, отправился гулять по территории комбината, довольно обширной. И
напоролся на пожарный крытый двор. Во дворе под навесом рядком красные
машины стоят с баками, полными воды. Коляша сунулся в одну машину - открыто,
в машине все блестит и светится. Он понарошке нащупал военным ботинком
пробку стартера и, зная, что от стартера наши машины вовек не заводились,
давнул. Машина вздрогнула, уркнула, застреляла трубой и тут же заработала
ровно, чуть сотрясаясь от напряженных моторных сил, готовых к рывку и
действию.
Коляша, сперва тоже от неожиданности вздрогнувший, осторожно надавил на
педаль сцепления, обхватил рукой кругляшок рычага и сунул его взад - он и в
своей-то великомученице-"газушке" не всегда и не вдруг попадал в канавки
хитрых машинных скоростей, в особенности в заднюю и четвертую скорости, а