"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

скрылись в его руинах. Куцые гаубицы, замаскированные, смазанные, и всякое
оружие были в полном порядке. Все остальное отдано на волю весенних стихий.
В бригаде отчего-то решили, иль опять кто-то надул военных, что вся ходовая
часть, изрядно на Востоке изношенная, будет сменена, и на фронт бригада
поедет сплошь на новеньких американских машинах, когда как на самом деле
выдали "студебеккеры", "джипы" вместо устарелых тягачей, десяток юрких
"виллисов" - для командования бригады, политотдела и других военных служб,
все же остальное воинство отправится на фронт в прежнем подвижном составе.
Презретый, в утиль заранее списанный, этот "подвижной состав" стоял на
спущенных колесах, где лежал на боку в рытвинах, наполненных талым снегом,
где и полуразобран был, две машины из третьего дивизиона, куда зачислили
Коляшу Хахалина и его напарника Пеклевана Тихонова,- вовсе куда-то исчезли.
Гадать особо не надо было - продали их мирному населению и пропили
дальневосточные вояки. Пеклевану машины не досталось, Коляшу наделили
"газушкой" с открытым, покоробленным капотом. Сирота-"газушка" уткнулась в
глубокую бомбовую воронку, талая вода уже доставала кабину.
Майор Фефелов - человек, переваливший за средние лета, скуластый,
изветренный, умеющий сдерживать нервы, отвечающий в бригаде за транспорт и в
конце концов уже сформировавший подразделение под названием "автопарк" и
возглавлявший его до конца войны, собрал новичков, сказал по секрету, что
долго они здесь не простоят, скоро в поход и надо вытаскивать машины
артельно. Для начала он выделит два "студера", чтобы вытащить, собрать
машины в одно место, и в дальнейшем поможет, чем может. Тех курсантов, что
любят и понимают технику, прикрепит к водителям новых тягачей. С теми же,
кто слабо подготовлены и годятся в землекопы, писаря, но не в шофера, он
устроит практические курсы и, может быть, успеет хоть немного натаскать их.
- Впрочем, лучшие курсы для всех парней впереди,- добавил майор
Фефелов,- в боях они быстро всему научатся, кому, конечно, хочется и суждено
жить.
Сибирские курсанты объединенными усилиями как-то восстановили,
подремонтировали брошенную технику, маленько и поездили вокруг Калуги, дрова
подвозили, воду, картошку, и все время запоминали, как ночью ориентироваться
в незнакомой местности, на незнакомых дорогах, главное, запомни, водитель
или рулевой, как звал Коляшу Игренька,- не потерять из виду идущую впереди
машину, не выпускать из зрения белое пятно, стало быть, лист бумаги,
наклеенный на задний борт передней машины. Ехать по особому, военному
приказу - это значило: сосредоточиваться будут ночами, секретно, фар не
зажигать, сигналов не подавать, никуда никому не отлучаться, не курить, если
кому невтерпеж - смолить в рукав, прикуривать от кресала, но не от спичек и
зажигалок, остановки колонны - по команде, заправка в таком-то месте,
оправка там же. За ночь колонна должна проходить от пятнадцати до двадцати
километров, любое нарушение правил движения колонны, любое отклонение от
инструкций, разгильдяйство всякое - будут сурово пресекаться и караться.
В первую ночь по-старинному, накатанному, мало поврежденному шоссе
колонна прошла назначенный отрезок играючи и даже раньше срока явилась к
назначенному пункту. Но вот начались дороги русские, сельские, развороченные
танками, тракторами, машинами иль конной тягой, хуже того - дороги
задичавшие, поросшие травой, которые на военных-то картах прочерчены четко,
наяву же слепые, местами совсем не видные, и достало тут военных горемык
первым мытарством, надсадой и проклятьем войны.