"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Слушаю вас.
Они разговаривали долго, и разговор их закончился тем, что курсантов
усадили по двое в кабину, ра-аскошную, чистую, крашеную кабину со множеством
кнопок, рычажков и указателей, с совершенно великолепными, до пружин не
продавленными, упругими сиденьями, на которых ребята охотно качались,
балуясь, что дети. В кабины машин не вошли, не влезли, кинули себя мужики,
тоже в иностранных комбинезонах, сказали всем и во всех машинах одно и то
же:
- Перед вами, рылы немытые, на щитке изображена схема передач
скоростей, смотрите на нее и на меня, учитесь переключаться, пока я вас
довезу, и запомните, у "студебеккера" не четыре, пять скоростей, одна -
вспомогательная, для передачи на дополнительную пару колес.
Господи, Господи! Они с четырьмя-то скоростями не все знали и умели
управляться, а тут пять! И что за изучение за пятнадцать минут? А именно
столько времени потратили заводские шофера на них и бросили где-то, на
какой-то заставе колонну машин. И тогда, сняв с себя шинель, пошел вдоль
колонны майор со своим шофером и в каждой кабине, взявши за руку курсанта,
положив его ладонь на кругляшок рычага, учили переключать скорость.
- Нам бы хоть отсюда, из Москвы выехать.- взывал майор уже не к людям,
к небесам взывал,- на шоссе бы, на Калужское попасть...
Вечером уже поздним, когда над Москвой красиво всплыли аэростаты, майор
посчитал, что достаточно хорошо натаскали они с шофером курсантов, и сипло
крикнул:
- По-о-о машина-а-ам! - шофер его уж ни кричать, ни говорить не мог -
изошел матом.
- Сели! Моторы завели. Поехали! - махнул белым флажком один сибирский
курсант.
Флажки те, белый и красный, привез с собою из Калуги майор, чтобы
руководить движением колонны. Колонна нешуточная, более сотни машин, и не
одни тут "студебеккеры" были, но и "джипы", и "виллисы", и чего только не
было.
Уже на первом спуске непослушные машины ударились и рассыпали стекло
нескольких фар, иные машины жеребцами выскочили на тротуар, иные лбами
уперлись в столбы. Пеклеван, вцепившись в руль, погнался на машине за
регулировщицей, стоявшей на перекрестке с флажками. Задавил бы он девушку,
но она стояла на посту невдали от завода, бывала в переделках, оказалась
резва на ногу и прыгуча - сиганула через чугунную ограду заброшенной церкви.
Пеклеван ограду проломил, и Бог, пусть и незримо, но присутствующий средь
скорбных святых развалин, мотор грозной машины заглушил.
- Спасибо тебе, милостивец! - перекрестился Пеклеван,- и матери твоей,
милости на нас щедро исторгающей, спасибо.
Колонна "студебеккеров" смешалась на улицах и перекрестках столицы,
затормозила, запрудила движение. Чернявый офицерик, похожий на тех, что
служили при дворе свергнутого царя - показывали таких в кино,- матом не
выражался, но грозился отдать под суд всех участников "диверсии" этой, в
первую же голову артиллерийского майора.
Объявили, наконец, что колонна арестована самим комендантом Москвы,
оцеплена спецвойсками, и как только комендант управится с неотложными,
срочными делами, прибудет сюда сам разбираться во всем.
Он и прибыл, комендант-то, за полночь, но не стал ни в чем разбираться.