"Виктор Астафьев. Прокляты и убиты (Книга первая)(про войну)" - читать интересную книгу автора

- Она те не то что понос, она хоть грыжу, хоть изжогу, хоть рожу - все-все
вплоть до туберкулеза заговорит. И ишшо брюхо терет.
- Брюхо-то зачем? Кому? - веселея, уже дружелюбно спросил Колю
Рындина старший сержант Яшкин.
- Кому-кому! Не мне жа! Жэншынам, конешно, что-бы ребеночка извести,
коли не нужон.
Народ сдержанно хохотнул, раздвинулся, уступая Коле Рындину место подле
главного командира - Яшкина. Петьку Мусикова и еще каких-то дохлых парней
почти силком напоили горячим настоем. Петьке сухарей кто-то дал, он ими
по-собачьи громко хрустел. Тем временем картежники подняли драку. Яшкин,
взяв Зеленцова и еще одного парня покрепче, ходил усмирять бунтовщиков.
- Если не уйметесь, на мороз выгоню! - фальцетом звучал Яшкин. -
Дрова пилить!
- Я б твою маму, генерал...
- Маму евоную не трожь, она у него целка.
- Х-хэ! Семерых родила и все целкой была!..
- Одного она родила, но зато фартового, гы-гы!..
- Сказал, выгоню!
- Хто это выгонит? Хто? Уж не ты ли, глиста в обмороке?
- Молчать!
- Стирки не трожь, генерал! Пасть порву!
- У пасти хозяин есть.
- Сти-ырки не рви, пас-скуда!
Из-под навеса нар на Яшкина метнулся до пояса раздетый, весь в наколках
блатной и тут же, взлаяв, осел на замусоренный лапник. Яшкин, вывернув нож,
погнал блатного пинками на улицу. Лешка, Зеленцов, дежурные с помощниками
двоих деляг сдернули с нар и заголившимися спинами тащили волоком по
занозистым, искрошенным сучкам и тоже за дверь выбросили - охладиться.
Зеленцов вернулся к печке с ножиком в руках, поглядел на кровоточащую
ладонь, вытер ее о телогрейку, присыпал пеплом из печи, зажал и, оскалившись
редкими, выболевшими зубами, негромко, но внятно сказал в пространство
казармы:
- Шухер еще раз подымете, тем же финарем...
Блатняки утихли, казарма присмирела. Коля Рындин опасливо поозирался и
с уважением воззрился на Зеленцова, на Яшкина: вот так орлы - блатняков с
ножами не испугались! Это какие же люди ему встретились! Ну, Зеленцов,
видать, ходовый парень, повидал свету, а этот, командир-то, парнишка
парнишкой, хворый с виду, а на нож идет глазом не моргая - вот что значит
боец! Поближе надо к этим ребятам держаться, оборонят в случае чего.
Зеленцов уютно приосел на корточки, покурил еще, позевал, поплевал в песок и
полез на нары. Скоро вся казарма погрузилась в сон.
Яшкин приспустил буденовский шлем, на подбородке застегнул его, поднял
мятый воротник шинели, засунул руки в рукава, прилег в ногах новобранцев, на
торцы нар, спиной к печи, и тут же запоскрипывал носом, вроде бы как
обиженно.
- Хворат товариш сержант, - заключил Коля Рындин и, посидев, добавил,
обращаясь к Лешке: - Я те помогать стану, дежурить помогать. Че вот от
желтухи примать? Каку траву? Баушка Секлетинья сказывала, да не запомнил,
балбес.
- Да он с фронта желтый, со зла и перепугу.