"Виктор Астафьев. Кража" - читать интересную книгу автора

повел щенячьим носом, сморщил его плотоядно и, понарошку чихнув, поздравил
сам себя великосветским манером:
- Салфет вашей милости, Юрий Михалыч! - и тем же тоном прочастил: Чую,
грошами пахнет! - и еще продолговатее принюхался: - Аж воняет грошами, блин
буду! Прокисают, должно, портются!..
Паралитик закрючил взглядом кругленький замок-самозакрывалку, и его
глаза, с трещинками зрачков, расширились, как у кошки в темноте, перестали
моргать.
- Косим! - Костыль застучал, как у полководца. - Батурка - в шухер, на
крыльцо. Клин - в одевалку, зырь за Варьяном. Попик - гвоздь! - Паралитик
человек дела. Юмора он не признавал и не любил. Команды его были резки,
обрывисты, работа точная.
Через каких-нибудь пять минут как будто нисколько не поврежденный
замок-самозакрывалка висел на своем месте, только восемьсот рублей - банная
выручка за несколько дней - из ящика стола исчезла. Мелочь - пятьдесят три
копейки - оставили в выдвижной столешнице, на развод.
Покатились денежки в детдом на проворных ногах беспечно посвистывающего
Попика. Они были подняты на чердак, завернуты в тряпку. Попик обвязал
сверток бечевкой и спустил его в трубу старой, давно не топившейся
голландки. Вынутый из трубы кирпич Попик вставил на место и присыпал пылью,
следы замел рукавицей. Посидел на чердаке Попик до тех пор, пока не
раздались голоса прибывших из бани ребятишек, отряхнулся, осмотрелся и
неторопливо спустился в раздевалку, а оттуда вместе со всеми явился в
комнату.
Рассолоделый после бани, Попик свалился на кровать, включил радио.
Передавали музыку, протяжную, печальную. Попик заслушался. "Хорошая же
штука - музыка! - рассуждал он. - Вот слушаешь ее, слушаешь и даже зареветь
можешь либо спать захочешь. А по весне из детдома рвануть можешь... Да-а,
научиться бы на баяне играть или хоть бы на балалайке..."
О деньгах Попик уже не думал. Деньги были на месте, в заначке - чего о
них думать? Их надо проесть, прокурить, Деменкову долю отдать, вот и вся
недолга.
В детдоме обыск. Начальник милиции с одним сотрудником идут по
комнатам, ворошат матрацы, подушки, тумбочки. В четвертой комнате мирно спит
Попик, подложив под пухлую щеку ладошку. Здесь же, в четвертой, постоянное
местожительство Деменкова, Мишки Бельмастого, Толи Мазова, Жени Шорникова,
Малышка. Разбивку по комнатам делал сам Валериан Иванович и умышленно
разделил "вольных людей".
В третьей комнате, где жили Паралитик, Сашка Батурин, Глобус и ребята
помельче, обыск уже прошел. Паралитик волочится за властью, поигрывая
костылем.
Начальник милиции косится на Паралитика, но ничего ему не говорит.
Они старые знакомые. В начале зимы Паралитика замели в милицию за драку
с городской шпаной и решили не выпускать, покудова возможно. Ночью на
чердаке милиции вспыхнул пожар - это Малышок, подосланный Деменковым, вылил
из лампы керосин на чердаке и зажег милицию. Хорошо, что пожарка рядом.
Потушили маленькое здание милиции. Дыра на крыше осталась, напоминая о том,
что не так просто иметь дело с детдомовскими архаровцами. Дежурный по
отделению вышвырнул Паралитика из помещения, бросил вслед ему костыль.
Паралитик поднял костыль, надел шапку на голову, высморкался на крыльцо