"Евгений Астахов. Ботфорты капитана Штормштиля " - читать интересную книгу автора

- А где копать будем?
- За волнорезом, где труба выходит. Там самый червь...
Всю свою жизнь Тошка прожил в далеких от моря краях, в небольшом
поселке Нефтегорске, затерявшемся в безводной заволжской степи. Впрочем,
километрах в пяти текала речка Воробьиха. Заросшая талами и шиповником, она
вилась по степи узенькой голубой полоской. К середине лета Воробьиха
пересыхала, превращалась в цепочку луж. Между ними на пыльном сером песке
блестели расклеванные воронами раковины перловиц.
Настоящая рыба в Воробьихе не водилась. Жили в ней только пескари,
щиповка да еще худые юркие уклейки. И все-таки Тошка любил Воробьиху. Любил
запах шиповника и таинственный полумрак, царящий в густых непролазных талах.
И еще уклеек, которые изредка попадались на крючок. А главное- это была
вода. Она, тихо журча, текла куда-то далеко, в неизвестные и, наверняка,
удивительные края.
Вечерами, забравшись на диван, Тошка читал растрепанные книги о теплых
морях, по которым плывут легкокрылые барки с черными флагами на грот-мачтах.
Над соленой океанскои водои стелился пороховой дым, и узколицый пират с
серебряной серьгой в ухе забрасывал абордажный крюк на снасти купеческого
корабля.
- Читал бы ты лучше Тургенева, - говорил Тошке отец. - Или других
классиков. Ну, что это у тебя за книжки такие? Где ты только берешь
белиберду эту?
Но Тошке не хотелось читать "Бежин луг", который ему упорно подкладывал
отец. "Бежин луг" проходили в школе. А в Тошкиных книгах было то, о чем не
знали даже учителя. Ну, что мог сказать вечно хмурый учитель алгебры о
приключениях знаменитого клипера "Золотой Рог" или о грозе Карибского моря
корсаре Фаралетто, по прозвищу Пепино-Ягуар. Достать такие книги было
непросто. Они месяцами не возвращались в библиотеку, и их приходилось
выпрашивать у знакомых ребят или выменивать на что-нибудь.
Когда нечего было читать, Тошка пробовал сам выдумывать героев. Занятие
оказалось увлекательным, но не таким уж простым. Труднее всего приходилось с
именами. Годилось далеко не каждое: ведь их должны были носить необычные
люди, жившие тревожной и смелой жизнью морских бродяг.
Как только появлялось подходящее имя, новый Тошкин герой сразу
становился живым и понятным. Тошка видел его лицо, походку, костюм и знал
наперед, чего можно ожидать от этого человека.
- Пусть себе сочиняет, - говорила Тошкиной матери старушка
библиотекарша. - Не мешайте ему. Может, он будет поэтом или
путешественником...
Ей очень хотелось, чтобы Тошка стал поэтом.
За поселком, в степи текла Воробьиха. Текла куда-то на юг за синий
степной горизонт. По ней можно было весной, в большую воду, добраться в
челноке до другой реки, а потом до третьей и в конце концов попасть в Волгу.
А там только плыви! Мимо лесистых крутых берегов, минуя незнакомые, шумные
города и рыбачьи села с широкими улицами, на которых сушатся сети. Все на
юг, на юг, навстречу теплому дыханию больших морей.
Большие моря... Они всегда казались Тошке живыми. У них был свой нрав,
свой цвет. Смотря по настроению: от веселого - голубого и до неистового -
свинцово-серого. Были они громадные, яркие и пахучие, как степь, когда
зацветают тюльпаны...