"Александр Астраханцев. Мастер карате (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Стал собирать. На русском до революции много издать успели. Но литература -
тоже вся под запретом. За иную в мизинчик, знаете, толщиной приходилось
месячную зарплату отдавать. Ну и, конечно, по библиотекам: сколько я
просидел там, сколько шоколадок девочкам-библиотекаршам, спасибо им всем от
души, передарил, чтоб не ленились книги из секретных фондов поднимать,
сколько страниц переписал, переконспектировал! Годы ушли. И фотокопии
сносные делать научился, и с немецкого переводить - немцы основательно в
этих направлениях поработали, добросовестный народ.

В общем, докопался до единоборств, начал приемы изучать - тоже ведь
хотелось никого не бояться. Ходили ко мне трое ребят-подростков, дети
знакомых - вот с ними и занимался, отрабатывал приемы.

А система осведомителей, знаете, тогда работала четко - видно, были они и
среди книжных жучков, и в библиотеках, и среди друзей даже - вычислили, и,
чувствую, атмосфера вокруг начала сгущаться: какие-то личности проникают в
дом с друзьями, странные вопросы, споры навязывают. Потом - бабах! -
фельетон обо мне в газете: живет, будто бы, в нашем городе человек чуждой
идеологии, чернокнижник, отвратительный двуликий Янус: среди честных людей
прикидывается честным, а дома - сомнительные книжечки почитывает и, мало
того, ими еще и спекулирует... Хотя, видит Бог, если я и продавал какую -
то затем, чтоб купить еще одну: вечно денег не было. И продавал-то всегда
дешевле, чем покупал: другого такого дурака найти было уже трудно... Как я
понимаю, на судебный процесс материал не потянул - решили фельетоном
угомонить. Ну, у меня, соответственно, сразу неприятности: начальником
отдела был, и не на плохом счету - пришлось снова в рядовые идти... Все
это, между прочим, тоже к вопросу о том, как даются знания: что-то ведь и
теряешь.

И венец всего - встреча в переулке. Темновато, помню, уже; тут забор, тут
кусты, и трое пьяных навстречу. Просят закурить. У меня, естественно,
закурить нет. Один тогда заступает дорогу и начинает куражиться: "А-а, это
про тебя писали? Сейчас тоже пропишем!" - прямо вот будто случайную троицу
блатарей заботят мои домашние занятия и будто у каждого в кармане мой
словесный портрет лежит - так это все грубо, так посконно!.. Слово за
слово, пугают и пытаются к забору прижать... Я старался достоинства не
терять, а уж как раззадорились, понял, что они такие же пьяные, как я -
какой-нибудь монарх государства Лесото... Ох и досталось мне тогда - ребята
крепкие, одним ударом не свалить, и хлеб отрабатывали честно. Как молотками
били - недели две потом все болело. Но выстоял. И, знаете, собою остался
доволен: эти годы, оказалось, зря не терял. Только вот до сих пор не пойму:
чего им было от меня надо? Испугать? Посмотреть, что умею? Или на стойкость
проверяли?..

А потом уж, когда в семидесятых разрешили каратэ в спортивном варианте и в
Москве затеяли показательные соревнования - вызывают меня и еще двоих таких
же в областной спорткомитет и говорят: знаем, что энтузиасты,
самостоятельно овладели, просим: поезжайте отстоять честь области, в вас
верим!