"Александр Астраханцев. В потоке дней" - читать интересную книгу автора

собою все пространство, так что мне стало даже немного тесно. Пока он
устраивался, пружины под ним жалобно скрипели и попискивали. Грузный
мужчина.
Поехали дальше.
А новые пассажиры тотчас забыли о нас с шофером, окунаясь в свою ауру;
оба были слегла пьяны и, похоже, не спали всю ночь: на их утомленных лицах
лежали тяжелые тени, а глаза в красноватых веках возбужденно блестели.
Женщина повернулась и через спинку кресла протянула мужчине открытые
ладони; он протянул ей свою лапу; она взяла её, быстро приложилась губами,
затем положила её на спинку кресла и придавила подбородком, со счастливой
улыбкой глядя на мужчину.
Блуждая глазами по его лицу, она ласкала его взглядом, она поедала его,
она им лакомилась.
Лицо у мужчины было простое и грубое. Но что-то же она в нем нашла?
Обоим было где-то между тридцатью и сорока.
- М-м-м? - вопросительно хмыкнула она, кивнув ему и шире распахнув
улыбающиеся глаза, спрашивая взглядом о чем-то, понятном только им.
- М-м-м, - утвердительно кивая и тоже улыбаясь в ответ, пророкотал
мужчина грудным, урчащим баском.
- М-м-м! - женщина строго погрозила ему пальцем.
- М-м-м, - продолжал улыбаться в ответ мужчина, отрицательно помотав
головой.
Затем, не в силах, видимо, удержаться от нахлынувшего чувства,
потянулся и, скрипя пружинами, свободной рукой заграбастал женщину за шею.
Однако женщина вывернулась из его неловкого объятия и прикрикнула:
- Ну-ка, сиди спокойно! - а затем укорила: - Тут же люди, Вася! -
причем в укоре её было столько горячей нежности, словно она давала понять,
что если бы не "люди", уж она бы ему дала волю - или бы сама тотчас
перебралась к нему на колени, в его тяжелые руки. И уже с восхищением,
даже не проговорила, а пропела, качая головой: - Ну, медве-едь! Ну и
медве-едь!
- А Люська меня вчера, между прочим, тоже медведем обозвала, - прогудел
мужчина.
- Так ты и есть медведь! Хи-хи-хи.
Мужчина помолчал и вдруг ни с того ни с сего мечтательно заявил:
- Приеду - в баньку схожу. В баньку охота.
С лица женщины сошла блаженная улыбка, глаза её затуманились -
казалось, она возвратилась с небес на землю.
- Смотри, к Алке не ходи! - озабоченно сказала она. - Она только и
мечтает, чтоб напоить тебя и в постель затащить!
- Та-ань! - мягко упрекнул её мужчина, сам взяв теперь её руки в свои.
- Не надо мне Алки - мне с тобой хорошо.
В глазах её, глядящих на него, боролись теперь радость и страдание -
она прощалась с ним, она смотрела на него уже издалека-издалека.
И вдруг запела. Пела она, помнится, простую и старую-престарую песню:
"В далекий край товарищ улетает, родные ветры вслед за ним летят...", -
пела тихо-тихо, одному ему, однако при этом - вдохновенно и выразительно,
очень точно выводя мелодию, глядя на него все так же затуманенно и
печально.
Мужчина послушал-послушал, поерзал немного и тоже запел, подтягивая