"Юрий Астров. Крылья (маленькая повесть)" - читать интересную книгу автора

книжном магазине. А потом зашел еще и на развал у рынка - там книг
подобного рода было куда больше.
Плащ покоился в укромном уголке, а Семен Орестович лежал на
полу, на старой медвежьей шкуре, и, изредка опасливо поглядывая под диван
(там, правда, ничего не было видно), читал разнообразную белиберду. Во
всяком случае, так он относился к книгам такого разбора раньше. Сейчас...
сейчас в голову Семена Орестовича закралось сомнение.
Начал он с "Энциклопедии мистицизма", откуда узнал, что слово
"абракадабра" было магическим заклинанием у василиан, что "абракас"
является именем космологического существа у гностиков, что "зикр" в
мусульманском мистицизме означает неустанное повторение имени Бога, а вот
"зухр", напротив, предполагает благочестивое поведение правоверного
мусульманина и отказ от мирских благ; что "йони" в индийской традиции
является символом божественной производительной силы, а "ньингмапа" есть
древнейшая тибетская буддийская школа, что "танас" в индийской мифологии -
не что иное, как космический жар, лежащий в основе мироздания, а "юйцин",
наоборот, - одна из сфер высшего мира в даосской традиции; однако про плащ
в книге ничего не было. Тогда Семен Орестович взялся за "Словарь примет и
знамений" Филиппа Уэринга, где скоро выяснил, что срывать анютины глазки в
хорошую погоду считается в Британии дурной приметой, что если беременная
шведка пьет из треснувшей чашки, то ее ребенок может родиться с заячьей
губой, а валлийцы считают, что лук-порей, посаженный на крыше дома,
защищает людей от болезней, что скаковая лошадь с "чулками" приносит
удачу, что в Африке строго-настрого запрещено щелкать ножницами во время
бракосочетания, поскольку это сделает жениха импотентом; что в Южной
Англии, наоборот, верят, что спрятанный под окном нож не подпустит к окну
дьявола, что ребенок, который много плачет - долго живет, что плющ на юге
Европы является непременным атрибутом Диониса, - и только слова "плащ" в
словаре не оказалось. После этого Семен обратился к "Энциклопедии примет и
суеверий" Кристины Хоул и почерпнул оттуда массу полезных сведений, как,
например: валуны в Корнуэлле являются излюбленным местом сборищ колдунов и
ведьм; падучая звезда справа - добрый знак, а слева - наоборот, плохой;
увидев впервые молодой месяц, следует его поприветствовать поклоном или
реверансом; пион почитается магическим и лечебным растением, а подкова
всегда приносит счастье нашедшему ее, - но о плаще в книге не было ни
слова.
Почти отчаявшись, он принялся изучать "Энциклопедию знаков и
символов", надеясь, что уж здесь-то наконец найдет хотя бы намек на
ответ. Семен Орестович прочел статью про "мозаику алфавитов", из которых
его больше всего заинтересовал батакский: читая о нем, он даже стал
напевать себе под нос полузабытое "Раньше это делали верблюды, раньше так
плясали батакуды...", порадовался за алфавит буги, используемый на
Сулавеси, но вскоре понял, что нужно идти дальше. Он начал осваивать
"разговор при помощи рук" и с удивлением узнал, что оттопыренный средний
палец считают оскорбительным жестом не потому, что он выражает
пренебрежение, а потому, что сие - не что иное, как древнейший фаллический
символ. "Но это же просто какой-то раб-FAСK!", - в отчаянии подумал Семен
- и стал читать дальше. Он прочел о "сигналах издалека", о "священных
письменах", узнал, чем кельтский крест отличается от креста Голгофы, а
тот, в свою очередь, от анха древних египтян, но все это было не то, не