"Мигель Анхель Астуриас. Юный Владетель сокровищ " - читать интересную книгу автора

двигать рукой, когда ты висишь в сети?) и закричала:
- Ты сказал "свадьба"?
Словно марионетка, Укротитель взвился в воздух, чтобы расцеловать ее
руки и щеки, хотя на самом деле скромный, робкий, испуганный рыцарь
облобызал лишь узилище любви, припорошенное рыбьей чешуею, - а потом,
пролетев над ареной, опустился у клетки Хранителя.
- Надир, мое второе "я", брат мой лев, золотой двойник мой, пади к
ногам прекрасной Укротительницы и вылижи их! А ты. негритяга. бери сигару,
забудь, что я тебя бил!
Писпис выскочил из сети, не дожидаясь освобождения, ибо уже перегрыз
все ячейки, потом взял сигару и задымил, как паровоз, с трудом защищая свою
добычу от обезьяны, тоже падкой до курева, и объясняя ей, что печаль
сменилась счастьем.
- Ты не говойи, бизяна, - увещевал он, расправляя онемевшие
руки-ноги, - ты не говоии, что негьи куят только на пьяздник!

XVII

Тощие рыбаки, похожие на корни мангров, в лохмотьях и в желтоватых
пальмовых шляпах, чинили сети, которыми они изловили гимнастку и негра,
чтобы отомстить за Сурило. Работали молча. Только двигали руками. Приникнув
лицом к сетям, они то и дело приоткрывали сжатые губы и схватывали зубами
ускользнувшую было нить, тогда как пальцы их завязывали узел. Не только
руки, но и лица мелькали в расстеленной паутине со свинцовыми грузиками по
углам.
В этот ранний час рыбакам вторили и перестук капель, срывающихся в пруд
с тростника, и всплески нырявших уток - вторили, как бы отражаясь в еще не
досмотренных снах. Большой дом отбрасывал в просторный патио тень, похожую
на петуха, и рыбаки представляли себе для потехи, какой запоет, а там начнет
перекликаться с другими петухами, стряхнув со стен синеватый сумрак, словно
взмахнув ночными крыльями, и гордо подняв голову, украшенную алым гребнем
башенки, чьи черепицы засверкали в первых же утренних лучах. Вдобавок петух
направился к курице, то бишь к шатру, который циркачи, готовясь уезжать,
сняли с подпор и сложили. Огромная птица распласталась на земле и ждала, что
черный петух прыгнет на нее.
Мендиверсуа, самый старый рыбак, отряхнул руки: когда починишь сеть,
чешутся пальцы, словно к ним что-то пристало. Работу он кончил. Откинув
назад шляпу, он подставил ветру горячий лоб и кончиком языка лизнул
кровоточащую ранку на большом пальце, у самого ногтя.
"Ох, хорошо, что уберутся эти сахарные!" - подумал он, увидев, что
шатер лежит на земле и его вот-вот свернут, а потом погрузят на повозку.
Мендиверсуа считал циркачей не людьми из плоти и крови, а разноцветными
сахарными куклами, которых легко растворить в воде обыденной жизни и с
удовольствием выпить.
К. нему подошли другие рыбаки:
- Пора скатывать. Мендиверсуа!
-А то!..
Однако в огромной паутине, расстеленной на плитах патио, починенной,
готовой к ловле, оказалась нежданная добыча, - не черный петух и не шатер.
Мсндиверсуа неспешно повернул голову (ветер стал сильнее, дул в уши), а