"Мигель Анхель Астуриас. Юный Владетель сокровищ " - читать интересную книгу автора

подкованным копытом. А когда он так несется, может и убить.
Бородатая Женщина, чей пол выдавало ее лицо, свалилась без чувств.
- Писпис! - обличал Укротитель негра, страшась подойти ближе (а что,
как ударит хлыстом?). - Изменник, двурушник, бандит, злодей, своего предал!
- Писпис не двуюшник!
- Чего же ты тогда?
- А ты покьичи: "Писпис молодец, Писпис хозяин, цийка хозяин и мой,
Укьятителя\ Самый-самый главный, хоть и темным!"
Сторонники Аны Табарини признали Писписа главой труппы. Клоун Хуан,
китайцы, другие циркачи окружили его в знак поддержки. Укротитель и
ошеломленные наездники пытались и не могли очнуться от страшного сна. Звери
били лапами об пол клеток и ревели, как дальняя буря. Владетель сокровищ
укрылся в доме, под крышей, украшая сверканием мрака траур своих одежд.
К галерейке тянулся кровавый след. Сурило был ранен. Сурило, горбатый
рыбак, приготовлявший наживку, мелко крошенные потроха, которые порой съедал
и сам, смеясь, пуская слюну, вычихивая мух. Волосы росли у него на шее, на
лице, повсюду. Нет, лица почти не было. Человек безлица. Не голова -
кокосовый орех, приклеенный к телу, к плечам, похожим на лапы черепахи. Руки
длинные, ноги короткие. Только и есть что глаза - голубые, живо глядящие из
волосяной чащи. Его бы прикончили, если бы не Писпис, нынешний хозяин цирка
Табарини.
Невидимый, независимый, один против всей труппы. Сурило метал из
большой пращи камни и комья глины, которые били метко и больно, как пули.
Увидит сквозь шатер неясный силуэт и прицелится, кто бы там ни был.
Первым ранило китайца. Он упал без чувств. В разгар междоусобной битвы
циркачи и помыслить и заподозрить не могли, что на них покушается внешний
враг. Пока у китайца вспухала шишка и он шипел: "Шиш-ш-шка, шиш, ш-ш-ш",
потирая ногу и страшась, что глиняный шарик так и остался под кожей, очень
уж болело, один из акробатом прыгал, держась за канат и поджав, словно аист,
пораненную ступню.
Не теряя времени попусту, Сурило прицелился еще метче и угодил прямо в
бок Ане Табарини. Акробатка побледнела, задергалась, как обезумевший паук, и
потеряла сознание.
Кто-то, да нет - каждый увидел, как рыбак с пращой в руке, пылая
гневом, сверкая глазами, то напряженно морщит, то расправляет заросший лоб.
По-детски увлекшись борьбой, Сурило не заметил, что вышел из укрытия и
нападает не прячась.
Защищался он храбро. Из пращи стрелять теперь не мог - многочисленные
враги подошли к нему цепью, слишком близко - и пустил в ход камни. Повинуясь
чутью, как зверь, Сурило швырял их обеими руками, поочередно левой и правой.
Наездник на коне свалил его наземь. Циркачи накинулись на него. Они били
несчастного рыбака ногами, кулаками, хлыстом, палками и прикончили бы, если
бы черный Писпис не подоспел вовремя. У Писписа были и ключи от клеток, и
хлыст Укротителя, да и вообще теперь все признали его главой труппы.
Бледной, похолодевшей рукою Ана Табарини пыталась унять боль в легком,
которого и не коснешься. По-сиротски всхлипывая, плача, она просила клоуна
посильнее отколотить Сурило. Белый Хуан и так старался больше прочих, и
Писпису пришлось пригрозить, что он откроет клетки, если тот не уймется.
Под защитой Писписа и обезьяны Сурило ушел и укрылся на галерейке.
Круглый день... День кажется большим и круглым, если глядишь на него с