"Мигель Анхель Астуриас. Ураган (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Верно, я многим говорю, но сейчас-то я говорю тебе!
- Ну, мне такая услуга нужна: когда приедет епископ, будьте мне
крестным на конфирмации.
- Крестным... - Ему удалось схватить ее за руку, и он придержал ее, не
дал ни убежать, ни отвернуться.
- Пустите!..
- Да постой ты, потолкуем!..
- Чего нам толковать! Идите, куда шли... Женщина с совиным лицом
увидела, что он ее держит за руку, а она вырывается, и подняла страшный
крик. А за совиной женщиной, откуда ни возьмись, появились еще какие-то
женщины, ребятишки и лающие псы. Он тут же выпустил пленницу, но это ему не
помогло - Сова и женщины все равно орали, собаки лаяли.
Сова и Клещеватый, бесшумно, словно по воде, подоспевший к месту
действия на своих подушечках, обвинили его в том, что он оскорбил ихнюю
дочку. "Не-со-вер-шен-но-лет-ню-ю!" - кричали они, и на губах их пенилась
слюна, словно они взбесились.
На крики прибежали солдаты из комендатуры и прежде всего отобрали у
него мачете. Лусеро не сопротивлялся. Но родители девицы снова усложнили
дело - они не хотели, чтобы патруль вел ее в суд. Однако идти пришлось. За
девицей ковылял Клещеватый и поспешала Сова, благоухая нечистотами и салом.
Так они добрались до пригорка, на котором располагались под пальмами и
комендатура, и суд.
Тот, кто исполнял обязанности мирового судьи, решил дело в один миг.
- Аделаидо Лусеро! Или ты возьмешь в жены изнасилованную тобой девицу,
или отправишься в тюрьму.
- Да я ее не тронул!.. Пускай она сама скажет!..защищался Аделаидо.
- Не тронул, не тронул!.. - передразнила старуха. А чести лишил!
- Разбойник! Стыда нету! - пламенел гневом Клещеватый. - Знал, что я ее
ищу... Я его самого просил найти ее... А он ее встретил и это... это... - Из
глазок, затерявшихся в морщинах, бровях и бороде, текли слезы обиды. Плакала
навзрыд и Сова.
Роселия от стыда осунулась, стала маленькой зверушкой с человечьими
глазами. Во рту у нее пересохло, язык отнялся. Сколько она ни моргала,
сколько ни крутилась, ей не удавалось выжать ни слезинки, и она теребила
шаль так, что чуть дырку не прорвала.
- Не изнасиловал, так изнасилуешь. Настал, дети мои, самый
торжественный миг вашей жизни: вы вступаете в брак. - Чиновник сиял так,
словно он сам сейчас женился.
- Да, человек предполагает... Пошел я друга проводить, он болел, в
столицу ехал, а наутро проснулся рядом с Роселией, - рассказывал много лет
спустя Аделаидо Лусеро, когда речь заходила о женитьбе. Приятели его, честно
говоря, почти все женились спьяну. - Я хоть, когда с ней ложился, был в
своем уме.
Дом рос, как на дрожжах, кирпичи ложились рядами, густела замазка.
Аделаидо строил по праздникам, по воскресеньям и под вечер, когда жара
спадет. Стены вышли крепкие, на славу. Труднее всего было с крышей. Однако и
с ней обошлось, и Роселия увидела наконец не пустое небо, а темную черепицу
над толстыми балками. И ей показалось, что у дома выросли волосы, темные
косы, длинные косы, благоухающие свежей древесиной и мокрой землей.
Аделаидо смешивал краски в жестянках и говорил жене, что верхняя