"Александр Остапович Авдеенко. Чёрные колокола " - читать интересную книгу автора

оторваны, губы в крови. И все же в глазах моего мальчика нет ни искорки
страха, отчаяния, покорности. Нет и растерянности, такой естественной для
нашего положения. Он напряженно-пытливо, что называется, во все глаза,
смотрел на людей, известных ему только по книгам. Вокруг нас бесновались
фашисты венгерской, хортистской и нилашистской масти, белые офицеры,
капиталисты и помещики, лишенные заводов и имений, лавочники без лавок,
жандармы, палачи, судьи, прокуроры первого в мире фашистского государства,
"люди закона Лоджа"{1}, скатапультированные в день и час "икс" тайной
машиной Запада на венгерский плацдарм холодной войны. Есть на что
посмотреть! Бешеная злоба в каждом взгляде, в каждом движении, в каждом
выкрике. Злоба и готовность убивать инакомыслящего.
Сын не сводил глаз с "гвардейцев", а я смотрел на него и вспоминал свою
молодость и фронтовую жизнь специального корреспондента. Мы были освобождены
от необходимости бросаться в атаку вместе с пехотинцами, но мы бросались по
велению собственного сердца, завоевывая себе право видеть и чувствовать бой,
как все солдаты, не желая писать о нем с чужих слов. Мы вместе с ударными
батальонами форсировали Керченский пролив, Днепр, Вислу, Одер. Мы печатали в
армейских газетах очерки о бойцах, геройски воевавших не три или два дня
тому назад, а вчера вечером. Чаще всего мы сами искали героев. Но бывало и
так, что какое-нибудь нежданное-негаданное событие находило нас случайно.
Так произошло и теперь. Заснули мы в тихом Будапеште, а проснулись в
городе, кипящем страстями, охваченном контрреволюционным мятежом.
Нас вытолкали из холла гостиницы "Астория" на засыпанный битым стеклом
тротуар и повели к Дунаю по темной улице Кошута. Минут через десять или
пятнадцать нас остановили перед глухими железными воротами. Мы увидели на
них новенькое, только что изготовленное изображение громадной птицы.
Размашистые сильные крылья, способные переносить за моря и океаны. Узкая
змеиная голова. Хищный взгляд. Когти, готовые терзать и быка и льва. Не
легендарный ли это турул? Да!
Турул модар! Мифологическая птица, когда-то украшавшая боевые знамена
мадьярских племен. Символ тысячелетней истории Венгрии.
После контрреволюции 1919 года реакционные элементы студенчества, сынки
промышленных, финансовых и земельных магнатов создали тайные, фашистского
толка секты "Турул". В новолуние под изображением турула с распластанными
крыльями они резали белого коня и справляли кровавую тризну. "Мы, только мы
являемся чистыми венграми, столпами нации! - провозглашали туруловцы в своих
манифестах. - Мы принимаем в секты только тех, кто может доказать свою
родословную на протяжении пяти веков".
Так вот куда мы попали!.. И новое поколение фашистов,
контрреволюционеры образца 1956 года, сделало изображение турула своей
эмблемой.
Железные ворота, запирающие вход во внутренний двор огромного
подковообразного дома, распахнулись, и мы попали в один из очагов
мятежников. Гвалт, шум, дым коромыслом. Ночные тени и лица, зловеще
высвеченные огнем костра. Узлы, чемоданы. Ящики с провизией, с водкой и
коньяком. Мешки с сахаром. Кухонный котел на колесах. Палатка с красным
крестом. Перины. Мягкие диваны. Ковры, брошенные прямо на асфальт.
Огнестрельное и холодное оружие - американские, английские, немецкие
автоматы, карабины, гранаты, пулеметы, финские ножи, кинжалы, гусарские
клинки.