"Александр Остапович Авдеенко. Дунайские ночи" - читать интересную книгу автора

ему в такое время долго сидеть без дела.
- А на что он способен?
- Не знаю. Надо поближе к нему приглядеться.
- Что ты собираешься делать? Как попадешь в монастырь? Монахиней
обернешься?
- Может быть, и так.
Оба засмеялись - они хорошо понимали сказанное и недосказанное.
Чаще всего, оставаясь вдвоем, они именно вот так легко, непринужденно,
чуть подтрунивая друг над другом, обсуждали самые серьезные дела. Особенно в
ту пору, когда стояли у истока операции, когда надо было гадать, определять
направление поисков, перебирать различные варианты возможных и невозможных
действий противника, ориентироваться по затаившимся в темноте вешкам.
Шатров давным-давно задал подобный тон, и он, слава богу, делал
неплохую музыку.
Бесталанный и неуверенный в себе деляга, занимающий чужое место, обычно
пыжится, изрекает пророчества, подчеркивает архиважное значение каждого
своего шага и слова. Талантливые, трудолюбивые люди, как правило,
непринужденны, остроумны, умеют посмеяться над ближним и дальним и себя не
обходят. И оттого не впадают в зазнайство, хорошо работают.
Вернемся теперь к тому дню и часу, когда Рандольф Картер был пойман с
поличным и вынужден был встретиться с полковником Шатровым. "Пойман с
поличным!.." Для любого агента иностранной разведки, не защищенного
дипломатическим паспортом, эти слова стали бы тягчайшим приговором, но для
мистера Картера, аккредитованного дипломатического работника, они прозвучали
только как скандальное разоблачение. За шумный провал он, безусловно, будет
наказан "Бизоном", понижен в должности и чине.
Но что это по сравнению с перспективой предстать перед советским
военным трибуналом. Пойман с поличным, но его защищает дипломатический
паспорт гражданина США и международные традиции. И потому, когда его
схватили за руку на месте преступления и нельзя было отпереться, он сразу же
назвал себя, предъявил документы и напомнил, что его личность
неприкосновенна.


ШАТРОВ И КАРТЕР

Картер откинулся на спинку кресла, положил ноги на полированный столик.
- С чего начнем? Может быть, с буддизма, а? Буддизм как нравственное
начало...
- Можно и о буддизме поговорить, - сказал Шатров. - Я давно интересуюсь
буддизмом.
- Вот как!.. А может быть, Будду оставим в покое и возьмем за бока
поэзию? Сонеты Шекспира, а?
Шатров кивнул и прочитал первый пришедший на ум сонет:

Прекрасное прекрасней во сто крат,
Увенчанное правдой драгоценной.
Мы в нежных розах ценим аромат,
В их пурпуре живущий сокровенно.