"Наталья Авербух, Валерия Комарова. Последний из Рода ("Последний из Рода" #1) " - читать интересную книгу автора

нельзя было бы, сходство было неуловимым. Что-то в посадке головы, в том,
как Нара... эта девушка... себя держала. Что-то такое...
В ее глазах была та же боль, что не покидала мою мать. Когда она там, у
ворот, призналась, что у нее нет денег, вспомнилось вдруг, как мать стояла
на пороге, опустив голову, разговаривала с очередным кредитором...
- Вот ведь, навязалась на мою голову! - застонал я, осторожно убирая
портрет обратно в книгу. - Все беды от баб, точно!
Но теперь я бросить ее не мог. Не теперь, когда вдруг увидел, насколько
она похожа на мою мать. Не смогу, совесть не позволит.
Все беды от баб и совести... Вот.

Мне выдали бумаги и тощую сумку с провиантом. А еще лошадь -
неслыханная щедрость, я подумал. Правда разочаровался быстро, коняге со
звучным именем Боец было столько же, сколько и мне... По меньшей мере... Ему
не поход идти через всю Рось, а на лужке пастись. Не взял. Что толку? Только
угроблю беднягу. Уж лучше в обоз попрошусь. Да и не силен я в верховой езде,
не было у меня денег, чтобы уроки брать, а в тренировочном лагере новичков
учили лишь в седле держаться, большего стражнику и не требуется. Зато меня
мечом махать знатно научили. Мать, правда, говорила, что не их это заслуга -
в крови это, от предков перешло, - но я не верил. В крови? От предков? Кем
они были? Она никогда не говорила... Или врала. Ну не верить же, что мой
предок, тот самый Тиан Берсерк, в честь которого меня назвали? Легендарный
воин, погибший вместе с городом, который защищал, ушедший в Осеннее Пламя,
ставший одной из его душ. Тот, кого барды звали Огнем-Смертью.
Так... Теперь в Управу...

И правда, нашелся Сегок Писарь. В Управе он и работал. Злобный был
старикашка, как мне сказал знакомый счетовод. Не любили его. Только вот умер
он на прошлой неделе. И похоронили его за счет Управы - ничего не скопил за
годы. Даже дом, и тот не его был.
Я вздохнул, поблагодарил за рассказ и попрощался, сказав, что завтра
уезжаю. Счетовод лишь головой покачал. Он неглуп был, понимал, что просто
так в Приграничье не ссылают. Это ж верная смерть. Не фейри аль их отродья -
так свои же во сне прирежут. Не живут честные люди там, одно отребье,
наемники, да полукровки - шваль, отбросы этого мира.
И что теперь делать?
Девушку куда девать?
Ну оставлю я ей денег, и что? Не так их у меня много, всего на пару
месяцев хватит - не дольше. А потом? Как она проживет? Работать пойдет? Кем?
Подавальщицей? Так не возьмут... Только если полотеркой... А это - верная
смерть для такой...
Мать три года проработала в "Серебряном Копытце". А потом умерла.
Вот ведь пожалел дурочку... Теперь не отвязаться...

Я вернулся домой и проворочался до рассвета, так и не сумев заснуть. В
голову все лезли мысли о матери, о девушке, о назначении и о том, что с этим
всем делать.
Жениться на ней? Так ведь что я ей предложить могу? Какая у нее со мной
будет жизнь? Себя-то прокормить не могу, какая тут семья.
- Все беды от баб, - в тысячный раз повторил я, переворачиваясь на