"Наталья Авербух, Валерия Комарова. Последний из Рода ("Последний из Рода" #1) " - читать интересную книгу автора

Она не была красавицей. Ей нечем было расплатиться со мной. Не телом
же - такие не платят им. Нет, прогнать бы ее я не смог, в город пустил бы,
не по-людски молоденькую девчушку гнать на холод ноябрьский, за стены, но
остальное-то? Мало того, что накормил, сам оставшись голодным, так еще и
комнату оплатил, и соврал, что сестра.
Теперь ведь не бросить ее. Еще и проблемы ее решать, когда со своими-то
разобраться не могу. Да и рассказ ее... Не верится мне что-то. Боюсь, не
найду я никакого родственника, не сдам это несчастье в чужие руки. Самому
придется маяться.
Правильно говорят, все зло в жизни от баб проклятых.
В животе урчало. Специально ведь от завтрака отказался и обеда, думал,
поужинаю хорошо, словно маг какой. Но глянул на нее, и так жалко стало...
Бледная она, почти прозрачная... Сколько ж не ела-то, что с такой жадностью
накинулась?
Квартирка у меня была - сущий крысятник. Маленькая, что клетушка,
темная, грязная. Спал на шаткой, скрипучей кровати, так и норовившей
развалиться. Собственно, кровать - единственное, что было в моей квартирке.
Очаг я давно разобрал, все равно денег на дрова не хватало, а всю мебель
ненужную сожгла еще мать. На полу, рядом с кроватью, лежали три книги:
"Кодекс Стражи", ветхий сборник песен и растрепанный, старый дневник.
Зачарованный дневник. Мать говорила, от отца остался. Магом тот был.
Вроде...
Она так говорила. Я не верил. Был бы магом - чего тогда нас бросил, и
почему мне дар не перешел в наследство?
Мать часто лгала мне. Солгала и в этом, думаю. Как солгала, когда
лежала умирающая и твердила, что вот встанет солнышко, и ей станет лучше. Но
солнце встало, а она уже не увидела рассвет. Ночь забрала ее у меня.
Я провел ладонью по шероховатой, холодной стене и сбросил форменную
куртку, натягивая другую, облезлую, старую, тоже, по словам матери,
оставшуюся от отца.
Мать...
И чего она мне сегодня вспоминается? Десять лет, как ее не стало,
привык, почти забыл...
Я снял с гвоздя пуховый платок - последний из оставшихся от нее
предметов роскоши - и завязал на пояснице, спрятав под курткой и брюками,
краснея, словно кто-то мог увидеть меня. Стал сразу выглядеть толще, но зато
не замерзну. Мне ведь еще к интенданту идти, получать подорожные. А потом...
Потом в Управу, искать сведения об этом... как его... Сегоке...
Сегок Писарь... Да, она сказала так.
Меч бросаю на пол - иного обращения эта железяка не заслуживает. Вот
завтра, прежде чем отправляться, зайду к оружейникам, куплю новый,
собственный. Пять лет коплю на него, должно хватить. А если повезет, еще и
на новую куртку останется, а то в этой ехать - позорище. Никто и не скажет,
что стражник, за бродягу-попрошайку примут.
А потом словно озарение... Ни с того ни с сего.
Я бросился к кровати, подхватил томик с балладами и вытащил спрятанный
между страниц рисунок. Портрет. Матери.
И похолодел.
- Как же они похожи...
Нет, не чем-то конкретным, спутать их, или даже принять за мать и дочь,