"Олег Авраменко. Королевы не плачут" - читать интересную книгу автора

разговор. Ну нетушки! Я не доносчик. Я жирная свинюка, согласен, но я не
доносчик. Я поступил так, как велели мне честь и долг - я позволил
злоумышленникам подготовить злодеяние, тем временем собирал доказательства
их виновности, узнал имена их сообщников... Между прочим, о сообщниках.
Один из них, брат Гаспар, бывший доминиканец, некогда служил в королевском
казначействе, затем его уличили в подделке подписей и печатей, он едва не
лишился головы и был приговорен к пожизненному заключению, но спустя
полтора года, ровно две недели назад, его освободили под ручательство
Александра Бискайского.
- Черт! - выругался Филипп.
- То-то и оно. И теперь, на предстоящем допросе этот подделыватель
документов расскажет очень много интересного, чего не смог бы рассказать
на позапрошлой неделе. Думаю, он подделал парочку писем или что-то вроде
того, призванное скомпрометировать некую особу, предположительно барона
Гамильтона. Эти письма либо будут подброшены графом Бискайским на видном
месте в покоях принцессы в королевском дворце, либо будут в кармане у
Рикарда Иверо, когда он пойдет на дело.
- А что если он УЖЕ пошел на дело? - встревожено спросил Гастон.
- Нет, - успокоил его Эрнан. - Сегодня ночью госпожа Маргарита может
спать спокойно. Покушение состоится завтра.
- Ты уверен?
- Я убежден.
- И на каком таком основании?
- Ну, во-первых, Рикард Иверо сейчас пьян, как бревно...
- Бревно не пьет вино, - заметил Гастон.
- Зато люди подчас напиваются до такой степени, что превращаются в
бесчувственные бревна. А я его напоил именно до такого состояния. Это
во-первых.
- А во-вторых?
- Во-вторых, Рикард Иверо сам признался мне, что покушение состоится
завтра ночью.
- Да?!
- Вот как!
- И что же он сказал?
Последний вопрос, единственный содержательный, принадлежал Филиппу.
- Когда я увидел, что виконт теряет над собой контроль, - повествовал
Эрнан, - я перевел наш с ним разговор на Маргариту. Он сразу же начал
плакаться мне в жилетку, твердил, какая она жестокая, бессердечная,
извращенная. Потом бухнул что-то о плахе с топором и по секрету сообщил,
что завтра ночью произойдет нечто такое, что заставит всех нас
содрогнуться от ужаса; после чего он вырубился окончательно.
- Понятно, - сказал Филипп, чуть поостыв. - Но все же...
- Не беспокойся. На всякий случай я поставил Жакомо сторожить покои
принцессы. Он спрятался в нише коридора и до самого утра глаз не будет
спускать с ее двери. Так что и сегодня она в полной безопасности.
- И на том спасибо, - снова проворчал Гастон. - Успокоил...
- А я вот одного не понимаю, - отозвался Симон. - Причем тут топор, о
котором говорил Эрнану виконт? Он что, собирается зарубить принцессу?
Альбре устремил на своего зятя такой взгляд, как будто ожидал, что
тот с минуты на минуту должен превратиться в осла.