"Олег Авраменко. Галактики, как песчинки ("Звезды в ладонях" #2)" - читать интересную книгу автора

становиться её неотъемлемой частью. Хорошо, что я не поддался этому
соблазну...
- Вольно, господа, - сказал я. - Довожу до вашего сведения, что первый
этап операции - прорыв в систему Хорса, произведён успешно. Корабли крыла
перешли в режим полного радиомолчания и взяли курс на Новороссию. Даю вам
пятнадцать с половиной часов на отдых. Завтра утром, в ноль-девять три-ноль
по бортовому времени вы должны быть готовы к посадке в десантный челнок. А
теперь все свободны.
Попрощавшись, ребята разошлись по своим каютам, и со мной остались
только Рашель и Валько, которых я попросил задержаться.
- Да, сэр, - произнесла дочь с некоторой напряжённостью в голосе. -
Что-то случилось?
После гипно-лингвистической коррекции её английский выговор слегка
изменился. Он по-прежнему оставался мягким, но звучал немного иначе. Точно
с таким же акцентом теперь говорили и я, и Анн-Мари - любой уроженец
планеты Арран принял бы нас за своих земляков.
- Да нет, всё в порядке, - ответил я. - Просто нам нужно кое-что
обсудить. Пойдёмте ко мне.
Мы прошли в мою каюту, и я предложил ребятам сесть. Затем устроился в
кресле напротив них и заговорил:
- Итак, молодые люди, за время полёта вы более или менее познакомились
со своими подчинёнными. Есть ли у вас к кому-нибудь из них претензии?
- Какого рода претензии? - сразу уточнил Валько. - Относительно их
пригодности к заданию, или в личном плане?
- В личном. Испытываете ли вы к кому-то хоть слабый намёк на
антипатию, на кого из них вы не смогли бы положиться, кто вызывает у вас
раздражение? Я спрашиваю вас не по собственной инициативе, а по поручению
адмирала Дюбарри. Он считает, что вы, как командиры отряда, должны
произвести окончательный отсев, устранив слабые, ненадёжные звенья. Это его
точное выражение. И ещё он просил передать, чтобы при решении этого вопроса
вы отрешились от ложного чувства вины за то, что не сумели наладить с
кем-то отношения. Все члены вашей команды, безусловно, отличные ребята, но
и среди самых лучших людей нередко случаются межличностные трения. А в
вашей ситуации даже лёгкая неприязнь к подчинённому может повлечь за собой
катастрофические последствия. Вы меня понимаете?
- Да, - серьёзно кивнула Рашель. - Я понимаю.
- Я тоже, - ответил Валько и задумался. Потом нерешительно произнёс: -
Ну... пожалуй, я назову Михайловского.
- Почему? - спросил я.
- Он слишком заносчив. И резок. На некоторых ребят смотрит свысока,
считает их глупее себя. Это... это немного раздражает меня.
Рашель посмотрела на него и этак ехидненько усмехнулась:
- А всё из-за того, что он раскритиковал идею Хулии Мартинес? Почему
же тогда ты не забраковал Эстер, которая выражалась не менее резко? Потому
что она милашка и на неё приятно смотреть?
Щёки Валька слегка зарделись.
- Не в том дело. Вовсе не в том. Этот эпизод лишь частность, но если
мы заговорили о нём, то Эстер просто высказала своё мнение, а Станислав
выпендривался, показывая, какой он умный. Типа: "Вы все идиоты, а я
д'Артаньян".